- Ты же не думала, что я тебя не встречу? – услышала я голос
отца за спиной и оглянулась:
- Привет, - улыбнулась виновато, - не хотела напрягать.
- Что за глупости! – возмутился отец и крепко обнял меня.
Казалось, мои ребра легонько затрещали, вздохнуть не было
никакой возможности, а в глазах начало темнеть. Дело в том, что мой
отец таких выдающихся размеров, что даже слабое объятие могло
вызвать легкий приступ клаустрофобии, а в сложившейся ситуации он
не стал размениваться по мелочам. После очередного сложного дела и
внезапно обрушившейся на меня безответной любви я сбежала в Испанию
к своему давнему любовнику Бэрнардо, прямо на кануне Нового Года, о
чем не удосужилась сообщить лично, постыдно позвонив. Жизнь там
была проста и понятна, я невольно втянулась, а через четыре месяца
отец не выдержал, каким-то образом выяснил телефон виллы, где я
жила (мобильный я отключила, только отправляла редкие письма по
электронной почте) и рявкнул в трубку, когда меня к ней
пригласили:
- Василиса, имей совесть! Дед два раза свадьбу переносил, до
следующей даты он может уже и не дожить!
Дедом мы называли друга семьи Семена Васильевича Кораблева,
который на старости лет (с моей легкой подачи) нашел «ту самую».
Конечно, с его возможной близкой кончиной он явно перегибал. Дед,
разведчик в прошлом, был еще очень крепок, но в семьдесят четыре
чего только не случается. Я устыдилась, забронировала билеты и
через три дня приземлилась в родном городе, следуя транзитом через
Москву.
- Пап, - прохрипела я, не в силах больше задерживать дыхание, он
отпустил меня и пробормотал:
- Сама виновата…
Я жадно набрала побольше воздуха в легкие и расцеловала его в
щеки, стараясь попасть выше бороды, которая ужасно кололась и со
смехом заметила:
- Как тебя только Солнце целует.
- Вот у нее и спросишь, - ответил он и подхватил два моих
чемодана.
Вообще-то, уезжала я с одним маленьким, не планируя задержаться
более обыкновенного, то есть недели три. Отъезд все откладывался,
постепенно начало теплеть и Бэрнардо потащил меня по магазинам,
увлеченно покупая мне все, на что я показывала пальцем и добавляя
то, что понравилось лично ему. В итоге, к моменту отлета пришлось
взять два больших чемодана. Не оставлять же все это добро?
- Ты как? – спросил он уже в машине. – Я старался тебя не
дергать, но, если честно, начал трусить, что ты вообще не
вернешься. Да еще и дед настаивает: «Свадьбу сыграем, когда
Василиса вернется. Она нас свела и должна присутствовать». А Марья
ему подпевает: «Вот вернется моя девонька, и тогда сразу же в
ЗАГС».
- Если честно, я забыла про деда, - виновато отозвалась я.
- Ты вообще обо всем на свете забыла, - сурово отозвался отец. -
Даже фирму свою забросила, Петрович звонил, жаловался.
- Да ему лишь бы поныть, не бери в голову, дела идут и без моего
участия.
- Вот это-то меня и пугает, - ответил серьезно и покосился одним
глазом, второй умудрившись оставить следить за дорогой.
- Ты так окосеешь, - ехидно заметила я, уже сообразив, что он
хочет спросить, но он схитрил:
- Ты так и не ответила на первый вопрос.
- Я нормально, - отозвалась неохотно, пресекая дальнейшие
расспросы. – Расскажи лучше, как вы тут?
- Сама увидишь, - хмыкнул отец и замолчал, а я начала теряться в
догадках, что такого я могла увидеть, но расспрашивать дальше не
рискнула: сказал увижу, значит увижу.
Спустя минут сорок мы свернули с трассы и медленным ходом
поехали к развилке. На душе тут же заскреблись кошки, а
внутренности противно свело: если повернуть направо, в поселок, где
стояли дома самых богатых и влиятельных людей нашего города, то
через пять минут можно оказаться рядом с человеком, от которого
ноги становились ватными. Я часто задышала и отвернулась к окну, а
отец, прекрасно понимая причину такого поведения, еще больше сбавил
скорость, давая мне время прийти в себя, и свернул налево, где в
самой чаще леса стоял его дом и мое родовое гнездо.
