Входная дверь слегка пошатнулась под натиском ломившегося с
улицы, затем послышались глухие удары, подобные раскату грома. Я
поднялась и пошла открывать, машинально взглянув на старинные
настенные часы в кованой металической раме: час ночи. Евгений
Павлович лениво поднял морду и покосился сначала на дверь, потом на
меня, потом снова на дверь и устроился обратно, тяжко вздохнув.
- Охранничек... - пробормотала я и пошла открывать, потому как
грохот не прекращался.
Надо сказать, поздние гости не такая уж и редкость в доме отца.
К нему шли все: заплутавшие грибники в состоянии близком к
обморочному, раненые охотники, жители элитного поселка, активно
разрастающегося неподалёку, застрявшие в непролазной грязи на
дорогих спортивных тачках с низкой посадкой. Однажды пришел
какой-то чудак за солью, мол, по-соседски. Какое может быть
соседство, если на пятнадцать километров с трех сторон только лес,
захудалая деревенька, жителей которых знаешь по именам, да
одна-единственная дорога, а позади дома - довольно широкая река, с
таким подводным течением, что только человек, начисто лишенный
инстинктов самосохранения, решит в нее зайти? Но отец даже бровью
не повел, дал соли, и мужичок удалился. Оказывал первую помощь
охотникам, оставлял на ночлег грибников, вытягивал из грязи
богатеев, которые, свернув с трассы, выбрали не ту дорогу на
развилке. В общем, в этом доме всегда были рады всем, в любое время
и по любому вопросу, чем нещадно пользовались жители деревеньки,
где каждый знал – Егерь поможет.
Так как ввиду временного отсутствия самого Егеря почетные
обязанности выполняю я, нечего было и думать о том, чтобы затаиться
и малодушно переждать. Отец каким-то непостижимым образом узнает и
страшно расстроится. Я прямо-таки вижу его большие грустные глаза,
смотрящие с укором.
На пороге стоял Серега, с окровавленным мужиком на горбу,
который то ли был без сознания, то ли на том свете. Впрочем, такая
картина не нова, и я покорно посторонилась, пропуская дорогих
гостей. Гости, кстати, в самом деле были дорогими. Сергей трудится
не то охранником, не то водителем у какого-то дяди из того самого
поселка, в который приезжали только на дорогих иномарках, любит
стильные шмотки и легкий выпендреж. У его ноши на руке были часы
примерно равные по стоимости моей городской квартире. Неплохой,
между прочим, по меркам простых смертных.
Серега аккуратно переложил свой груз на пол и выдал
незамысловатое:
- Василиса, помоги.
Я с сомнением покосилась на пол, мол, а есть ли смысл суетиться,
как вдруг мужик слабо пошевелился.
- Чем? – поинтересовалась равнодушно.
- За нами хвост, - косясь на дверь заявил Серега, - никто не
должен знать, что он еще жив.
- А он точно должен быть жив? - флегматично поинтересовалась
я.
- А, по-твоему, я просто ради развлечения ночью по лесу его на
себе таскаю? - разозлился он. Я стояла и молча выжидала, когда до
него дойдет, что знать мне это в общем-то неоткуда.
«Вот и огонек озарения промелькнул в глазах. Вот и славно, всего
то пол минуты прошло. Мы же не торопимся» - пронеслось в голове.
Хорошо, что я давно научилась не выдавать всю ту язвительность, на
которую была способна. Зачем людям настроение портить?
- Короче, - спокойно начал он, - у меня максимум минут десять,
чтобы оказаться как можно дальше отсюда, иначе нам обоим крышка.
Моя тачка в вашей трясине, до дома пойдут пешком, шанс уйти есть,
но он тает на глазах. Поможешь?
«Ваша трясина» прозвучало оскорбительно, не я ж ее культивирую в
самом деле, а матушка природа, но в этом доме не отказывают. Я
ненадолго задумалась, разрабатывая план. Надо отметить, голова у
меня варит неплохо, особенно в стрессовых ситуациях. Бегло
осмотрела ранения, в принципе, ничего смертельного: два пулевых по
касательной, в левое плечо и руку, довольно глубоких. Бледный, на
лбу испарина, но до обморока по общим признакам было вообще-то
далеко.
