Заканчивалась осень. Дело шло к перемирию, отчего сражений на юге страны более не происходило, случались лишь отдельные стычки небольших отрядов. В связи с этим я посчитал, что пора возвращаться в Санкт-Петербург. Перед отъездом отдал указания командирам полков и эскадры пополнить вверенные им полки новыми солдатами и матросами и готовиться к длительному переходу. Разбитые корабли ремонтировались в доках Керчи, а те, что были более-менее на ходу, отбуксировали на верфи в Таганрог. При ремонте мастера вносили максимально возможные изменения, чтобы убрать отличительные элементы трофейных кораблей.
В связи с тем, что я переезжал очень далеко от привычных мест службы, посчитал необходимым переговорить с командирами.
– Господа офицеры, друзья. Война скоро закончится, и все вы окажетесь перед выбором, что делать. Я назначен губернатором Аляски, а это означает, что я буду испрашивать разрешения императора забрать с собой все полки и военные корабли. Как вы понимаете, все вы также окажетесь на Аляске, то есть очень далеко от привычных для вас мест службы. Мы вместе прошли сложный путь, поэтому я никого не хочу принуждать. Каждый из вас может отказаться идти за мной дальше, и я позабочусь, чтобы вас перевели на достойное место. Вместе с тем, вам я скажу причину, по которой еду в эту даль. Прошу сохранить её в тайне пока не будет официального открытия. Сразу скажу – будет трудно, холодно, но жить там можно, и денег будет не в пример больше.
– За счёт чего?
– Прежде всего, это поимка нечестных охотников, суд и конфискация имущества. Оттуда будете иметь долю. Лет десять отслужите и с капиталом на вольные хлеба уйдёте. Если захотите, станете промышленниками или торговцами.
– А семьи как?
– Если с семьями, то ещё лучше будет. Но это не всё. Теперь слушайте главную тайну севера.
– Михаил Александрович, не томи!
– Медведь, вот ты торопыга. Сергей Николаевич, лично для тебя говорю – я нашёл на Аляске золото на миллионы рублей. Все вы станете в числе основных пайщиков моей компании. Это означает, что скоро вы будете жить не только на зарплату, но и на золотые дивиденды. Так что, господа, делайте свой выбор.
Из командиров отказались ехать лишь Гулов и Шевцовский, решившие продолжить службу в родных местах. Гулов был привязан к Таганрогу, а казаки подчинялись мне только во время похода, отчего в обойму моего отряда не попадали. Зато изъявили желание отправиться Бахит Гирей и Камиль Гаджи-бей со своими отрядами.
На следующий день пароходом я отправился в Воронеж, затем на наших фургонах в Москву, а далее паровозом в столицу. Компанию мне составили Чайкини и Вадимов, которые, кроме дел амурных, должны были помочь мне в делах губернаторских. Кроме них ехал Шалмов с двумя десятками армейских интендантов, трое из которых остались в Москве командовать открытым нами вербовочным пунктом.
С собой я вёз донесения о сражениях с английским десантом под Новороссийском и уничтожении отряда Сефер-бея. Кроме этого со мной были списки погибших, раненых, заболевших и находящихся в строю солдат подчинённой мне дивизии. Прибыв в столицу, остановился в гостинице «Гранд Палас», а народ поселился в гостиницах попроще. Сразу увиделся с Еленой, а на следующий день был на приёме у императора.
Мысленно Александр пребывал в мире планов и прожектов, учась управлять империей, при этом участвуя в заседаниях военного штаба. В первых он видел радужные перспективы, а во вторых – горечь поражения. Однако встретил он меня весьма тепло.
– Здравствуй, друг мой, Михаил Александрович. Хоть ты меня радуешь делами своими. Читали твою реляцию о делах керченских. Хорошо щёлкнули союзничкам по носу. Вот только на основном театре всё гораздо печальнее.
