Массивный, окрашенный в цвета летнего леса БТР мягко покачивался на кочках, несясь по разбитой дороге в лучах ультрамаринового солнца. Его броня напоминала шкуру хищника – покрытую глубокими шрамами, с уродливо затянувшимися дырами от клыков и пуль охотников, кому так и не удалось поймать свою добычу. И даже лежавшие на броне толстым слоем пыль и дорожная грязь не могли омрачить брутальный вид машины, вызывавшей удивление и страх в сердцах обычных людей, кому посчастливилось увидеть нас на разбитых дорогах их крохотных деревень.
Внутри стальной коробки стоит жуткая духота и приятный слуху гул шести звериных сердец, чья сила сравнима с мощью дизельного движка, рвущего воздух и жадно пожирающего сотни литров горючки внутри имперского танка, спроектированного и созданного моими инженерами для освобождения земель, терзаемых несправедливостью “Высших”, смотрящих на смертных как на жалкую скотину, которую рано или поздно всё равно придётся забить.
По распоряжению Югова мы мчали на север в сторону деревеньки Гуляйполе, где рассчитываем найти некоего Сергей Сергеевича. Загадочная личность, в чьих руках вдруг оказалась судьба моего отца. Меня это не могло не злить, но я успокаивал себя мыслью, что наша экспедиция не могла продлиться дольше суток, и уже совсем скоро мы вернёмся домой и немедленно отправимся на вызволение отца. Завтра, или послезавтра я увижу его лицо, пожму руку и крепко обниму.
Напротив меня сидит Зазуля. Её тонкие длинные пальцы занимаются довольно непривычной работой – забивают патроны в автоматные рожки. Конечно, я не мог остаться в сторонке: если есть возможно хотя бы немного развить мелкую моторику – никогда не откажусь.
Лежащий у наших ног цинковый ящик с патронами почти опустел. Зазу достаёт последние патроны, вгоняет их в рожок, скривив губы, и просит меня открыть новый. Куда ей столько? Мы что, на войну собрались? Три десятка забитых магазинов, столько мы не брали даже в прошлый раз, а тогда у нас было три автомата на четверых, и перспектива повстречаться с вооруженным противником. Что и произошло…
– У нас намечается война? – с улыбкой спрашиваю я у Зазули, выискивая взглядом в окружающем меня хламе новый цинковый ящик.
– Броня, она разве заканчивалась? – усмехнулась Зазу, запихивая полный магазин в подсумок на груди. – Мир еще не наступил.
Я не стал ничего отвечать, в её словах была правда. Отчасти, но всё же. Пока оружие в наших руках – гарант защиты, и существует “серая зона” – считай мы все на войне. Медленно тлеющей. Но стоит подуть сильному ветру – и вся земля взвоет стонами смертных в треске пламени.
Я наклонился вбок и запустил руку под плотный брезент, под которым на грязном полу хранились деревянные ящики, выданные нам со склада. В слабом свете нескольких лампочек разглядеть содержимое практически невозможно, только на ощупь. Цинковый короб должен быть прохладным, увесистым, но мои пальцы нащупывают дерево. Ящик в ящике, почти как та незамысловатая игрушка – матрёшка. Всегда любопытно, что там – в самом конце. И моё любопытство вынуждает откинуть крышку и запустить пальцы внутрь. О, это уже интересно. И знакомо.
До боли знакомо.
– Я возьму одну? – спрашиваю я Зазу. – На всякий случай.
– Это на какой такой случай? – переспрашивает она, ловя мой взгляд.
– На случай войны.
Зазу думала недолго, накинула улыбку и мягко произнесла:
– Возьми, – разрешила она. – С ними ты уже научился обращаться.
Граната ИВ-1, что расшифровывается как “Имперская Воля”. Хорошая вещь, два десятка метров разлёт осколков, увесистая. Можно и в лицо швырнуть, если вдруг противник будет стоять совсем рядом.
Я прячу её в кармане бокового подсумка на моём новом пластинчатом нагруднике из кровомида – отцовское наследство, пылящееся на полках. По опыту прошлой компании было решено подготовить меня получше. Помимо защиты груди, мои плечи обросли плотными наплечниками из нескольких слоёв всё того же кровомида. Гибкие пластины опоясали мой живот, защита паха свисала почти до самых колен. Защита рук и ног не предусматривалась – комбинезон из плотных нитей мог уберечь от осколков, если только граната взорвётся не у самого носа. От пуль он, конечно же не поможет, что в целом сей печальный факт особо меня не беспокоит. У меня своя защита, свой доспех, незримый для глаз смертных. А спину мне прикрывал мой любимый плащ из шкуры оленя, выручавший меня ни раз.
