Полгода назад.
Сил у него почти не осталось, как и у меня, но он по-прежнему крепко сжимает мою руку. По запястью алым водопадом стекает кровь, цепляется за лохмотья кожи. Позже рана заживет, но в назидание останется шрам. Чтобы я точно не забыла, что натворила.
Светлые золотые оттенки пляжа проржавели, воздух пропитался железом, и никакой ветер не способен его изгнать. Не слышу ничего, кроме противного звона в ушах. Но так даже лучше. Никто не сможет меня отвлечь. Меня шатает, легкие дергаются в попытке прокашляться.
Нельзя. Сначала он. Я должна его спасти.
Пульс зашкаливает. Не понимаю, мой или его? Ветер щекочет кожу. Или не ветер? Дыхание. Он дышит…
Он дышит. Дышит!
Я его откачала, я справилась.
Я все правильно сделала. Его нужно было ударить. Иначе погибли бы оба.
Так было нужно, я все сделала правильно.
Надежда на то, что я когда-либо смогу быть счастлива, исчезла, едва я переступила порог нового дома. Чемодан с тревожным грохотом клацнул колесиками по ступеням крыльца и забуксовал, сопротивляясь ехать дальше. Я дернула за ручку. Безуспешно. Даже он отказывался принимать новую реальность.
– Ладно, оставлю тебя пока что здесь, – буркнула я под нос. – Все равно никуда не денешься. Ни ты, – я глубоко вдохнула, пытаясь расслабить спазмированное горло, – ни я.
Углубляясь в дом, я ступала почти бесшумно, но полупустые комнаты эхом оповещали о каждом малейшем движении. Внутри было так тихо, что в ушах начало шуметь, будто я приложила к ним ракушки. Светлая отделка в минималистичном стиле резала глаза не хуже больничного света. Все было так стерильно. Так неправильно. Придется приложить немало усилий, чтобы добавить этому дому красок. И я знала, с чего начать.
По лестнице поднялась на второй этаж в ту комнату, которая должна стать нашей с мужем спальней. Пока же об этом не говорило ничего, кроме полуразвернутого матраса на полу. На первое время.
Я подошла к стене, где в скором будет располагаться изголовье кровати, провела рукой по шершавым обоям. Если бы муж вошел в дом, я бы сразу услышала. Но перепроверить никогда не помешает.
Я украдкой выглянула в коридор и, убедившись, что так никого нет, торопливо достала из кармана джинсовки то немногое, что напоминало о счастливом прошлом. Ладони моментально согрелись от шерстяной нитки, что оплетала ивовый обруч, перья щекотнули запястье и, словно стрелки, указали на полосы шрама.
Перед глазами потемнело, в голове зашелестело: «Виновата… Виновата…». Я пошатнулась, плечом навалилась на стену. Опора вернула меня в настоящее, и я поспешила натянуть рукав.
От себя не спрячешься.
А в ладонях, уютно устроившись, лежал маленький ловец снов, покачивая перышками. Я купила его, когда заезжала в старую квартиру, еще семь лет назад. Тогда было куда меньше определенности в жизни, чем сейчас, но я была счастлива. И ловец снов – этот хрупкий осколок прошлого, который был со мной всё это время – являлся моим якорем и помогал не потеряться в шторме. Хоть и цепи его были сделаны из лески, а сам он едва цеплялся за камни.
Иголка податливо вошла под обои, закрепив мой оберег на стене.
– Мы же хотели минимализм?
Я вздрогнула. В дверном проеме стоял Саша, облокотившись о косяк и скрестив руки на груди. Во взгляде сквозил скептицизм и непонимание, как бы говоря, что это пыльное старье забыло в нашем новом доме?
– Я подумала, что одну комнату можно обставить поярче. Добавить цветных подушек и больше растений, – мой взгляд зацепился за подоконник. Только сейчас я заметила, какой он был широкий. – Или можно добавить полок вокруг окна и сделать мини-библиотеку, как…
