Я натянула цепь, намотав ее на кулак, и посмотрела на
закованного в наручники Ерофея. Его глаза горели алым пламенем,
почти, как у всех вампиров. Но он был зверем, самым беспощадным из
всех.
Альфа Московской стаи. Сильнейший оборотень. Моих сил никогда не
хватит подчинить его.
— Больно? — спросила я у своего пленника.
Только сильнейшие артефакты моего древнего рода смогли обуздать
его силу.
— Тебе какая разница, вампирская сука? — прорычал Ерофей, а у
меня дрогнула рука. Я сжала губы и дернула кулак на себя, заставляя
его выгнуться ко мне.
— Ты понимаешь, что я могу убить тебя за оскорбление,
Ерофей?
— Кто тебе позволил называть меня по имени?
Я выпрямилась и позволила цепи съехать на его мощную грудь по
расслабленной руке.
— Я сама себе позволила. Веди себя спокойно, и вернешься в клан
уже завтра.
Ерофей оскалился.
— Какие мы щедрые. А что еще мне предложишь? Ласку и отсос?
Я нервно закусила губу — именно это и планировалось. Сегодня был
идеальный день для зачатия, а мне был необходим ребенок от своей
Пары, даже если наши Нити обуглились из-за разрыва. Я потеряла их в
детстве, но успела увидеть и узнать свою Пару. Ерофей же смотрел на
меня чужими, холодными глазами, полными ненависти.
Мы с ним вечные враги, межвидовые противники, и Луна,
соединившая нас, обрекла на вечное страдание.
— Ты можешь помолчать? Это не займет много времени, — прошипела
я на очередную грубость и принялась снимать шелковый халат. Сидя
верхом на каменном прессе Ерофея, я не могла совладать с эмоциями.
Вроде и настой приняла, чтобы расслабиться, но я не ожидала, что
под своими костюмами он будет таким сильным. Казалось, что Ерофей
ближе к людям, но это заблуждение дорого далось — еле успели
опутать его оковами и усмирить цепью. А так он нас бы на тряпочки
порвал.
— Зачем ты раздеваешься? — хрипло спросил Ерофей, пробегая по
мне уже совсем другим взглядом. Радужка загорелась янтарем,
расплавляя и ту колючую злость, что я ощущала до этого.
Я уже сняла и легкое платье, оставшись в тонком прозрачном
белье, чтобы он видел меня, желал, но для моего внутреннего
комфорта я не сидела на нем полностью обнаженная.
— Для совокупления, — улыбнулась и сползла ниже, чтобы
разглядеть все внимательнее. Все-таки у меня были только
теоретические знания.
Пока сползала вниз, то ощутила всем своим естеством и внутренней
стороной бедер, какой Ерофей горячий и твердый. И какой он
огромный! Я замерла на секунду, прижавшись трусиками к его стволу,
и сразу же задрожала от волнения и возбуждения, которое заставило
все мышцы напрячься от предвкушения.
— Уже течешь? Даже трусики еще не сняла, а уже вся мокрая.
Хочешь, я тебя так трахну, что никогда не забудешь? — в голосе
Ерофея был его Зверь. Он блестел глазами, облизывался и
демонстрировал клыки.
Я зашипела и показала свои.
— Это я тебя трахну, что ты никогда не забудешь, — выпалила я и
сжала пальчиками его ствол у основания — там, где всегда набухал
узел. Сейчас под пальцами были лишь плотные венки. Рука сама
поднялась вверх, потом вниз, натягивая плоть и открывая большую
розово-красную головку. Даже на вид кожа казалась нежной, и я
наклонилась, чтобы провести по ней языком. В нос ударил сильный
аромат мускуса, а на кончике языка остался солоноватый вкус
смазки.
Цепь звякнула, и Ерофей попытался дернуться. Освободиться.
— Ты меня реально собралась попользовать, Виола? — прорычал он,
а я замерла, услышав впервые свое имя. Он произнес его гневно, с
яростью уязвленной гордости, но и мне этого было достаточно. Он
знал, как меня зовут.
— Мне нужен акт совокупления, я не собираюсь унижать тебя, —
постаралась я пояснить свои намерения.
— А это не унижение? Скрутила как кобеля, дрочишь, лижешь, чтобы
стояло. Сейчас себя наденешь на мой елдак? Или помощников позовешь,
чтобы тебе его придержали?
