Ваня Рубинов верил, что это будет лучшее лето в его жизни – а лето неожиданно его обмануло. Оно решило стать кошмарным.
Ничего подобного с Ваней раньше не случалось: все те 12 лет, что он провел на свете, лето было вполне прекрасным. Оно избавляло от нудных часов, которые приходилось проводить в школе, от дополнительных занятий и вечной подготовки к каким-нибудь викторинам или соревнованиям. Вместо всего этого лето дарило Ване искристую речку, зеленый лес, раскаленные от солнца дворы, встречи с друзьями, путешествия к морским берегам, горам с шапками снега на вершинах или незнакомым городам.
Так должно было получиться и теперь, а что в итоге? Сорвавшиеся планы, скучная поездка, а главное, первое в жизни Вани большое предательство. И если со всем остальным он еще мог смириться, то как быть, если его предали так нагло и внезапно, он пока решительно не понимал.
Чтобы разобраться, насколько серьезным стал этот удар, нужно учитывать вот что: Ваня Рубинов был не просто каким-то там мальчиком. Он был «одним из двух» мальчиков, среди учителей известным как Рубинов-Два.
Ваня и Юра Рубиновы родились почти одновременно. Родители потом сказали им, что Юрик появился на свет минут на двадцать раньше. Ваня сделал вид, что поверил, хотя в глубине души подозревал: они сказали именно так, чтобы Юрик начал считать себя старшим и наконец угомонился. Потому что ему это казалось очень важным, а Ване было все равно. Так и определились, кто из них Рубинов-Один, а кто – Рубинов-Два.
Они дружили всегда, сколько себя помнили. Ваня считал, что им очень повезло. Это же так удобно: когда ты рождаешься сразу в комплекте со своим лучшим другом! Не нужно тратить время, чтобы его найти, можно сразу перейти к приключениям.
А приключений у них хватало, родители постарались. Папа всегда говорил, что ни одну минуту нельзя тратить на безделье. Чем больше выучишь в детстве, тем легче будет дальше! Ваня и Юрик не очень-то задумывались о том, что будет дальше и где это дальше вообще начнется, им просто было интересно. Они вместе ходили в секции по футболу и борьбе, на курсы углубленного изучения английского языка, с прошлого года занялись еще и программированием. У Юрика лучше складывались дела со спортом. Ваню учителя периодически таскали на всякие там школьные олимпиады и викторины. В целом, братья были довольны своей жизнью.
Единственными, кто критиковал такой ритм, стали мама и бабушка Тамара. Мама – изредка, шутя, она-то знала, что ее сыновья вполне счастливы. А если так, чего ругаться?
Бабушка же смотрела на отца укоризненно, то и дело просила поговорить наедине. Отказать ей он не мог – он как раз был ее сыном. Папа велел не подслушивать, но братья никогда не могли себе отказать. Они, чувствуя себя агентами на разведке, подбирались к закрытым дверям и замирали, жадно улавливая каждый звук.
Но ничего полезного они не слышали. Бабушка Тамара говорила что-то там про отсутствие воображения, пропавшее детство и неумение строить связи со сверстниками. Братья лишь снисходительно улыбались, переглядываясь. Папа учил их быть лучшими – и они становились лучшими, разве это может считаться потерянным детством? Да и потом, они были друг у друга, зачем им какие-то дополнительные друзья? Ваня искренне верил, что так будет всегда.
Ну а потом бабушка Тома пропала, и эти разговоры прекратились сами собой. Когда Ваня впервые услышал от заплаканной мамы, что бабушки нет, он про страшное подумал. Ване уже исполнилось одиннадцать лет, он знал, что такое смерть, просто не верил, что она настоящая… Однако оказалось, что все куда сложнее.
Бабушка действительно пропала, никто понятия не имел, где она, а значит, не мог сказать, жива она или нет. Она ведь часто путешествовала – всю жизнь только этим и занималась. Ваня привык, что ее постоянно нет рядом. Когда стало известно, что скорбеть о ней не надо, они с Юриком не знали, как реагировать. Они скучали по ней и боялись за нее. И все же они не верили, что она действительно исчезла навсегда. Ване почему-то казалось, что бабушка в любой момент заявится в их квартиру, счастливая, шумная, с подарками из страны, о которой ее внуки раньше и не слышали. Папа поворчит, мама улыбнется, и все будет как прежде.
