Для тех, кто не боится смотреть в бездну.
Говорят, если долго вглядываться в бездну, она начнёт вглядываться в тебя. А что, если в самой глубине этой тьмы можно разглядеть проблеск света? Удержите ли вы на нём взгляд?
Здесь, за гранью реальности, скрываются миры, недоступные взгляду.
Здесь таятся силы, что не должны оказаться в чужих руках.
И здесь бьются сердца, готовые ради любви сжечь дотла всё на своём пути.
Это – не просто история. Это путешествие сквозь разломы времени, сквозь пепел прошлого и хаос настоящего. Испытание, где одна ошибка может стать роковой. Путь, где боль и предательство рождают всепоглощающее пламя.
В этом мире за правду придётся заплатить забвением.
Огромное багровое солнце, словно оплавленный слиток драгоценного металла, медленно скатывалось за зубчатый горизонт города Сакурай. Его последние невероятно длинные лучи цеплялись за шпили башен, заглядывая в узкие улочки, заливали тёплым, угасающим светом всё, что лежало внизу, у подножия Тихого холма.
Этот холм, как древний и молчаливый страж, возвышался на окраине, отделённый от суеты города полосой чахлого леса и каменистых пустошей. Он был немым свидетелем веков, хранителем тишины и особого, почти священного покоя.
На самой его вершине, там, где начиналась ровная площадка, словно специально выметенная невидимой рукой, раскинулась небольшая поляна. Трава здесь изумрудно-зелёная и мягкая, как бархат, несмотря на каменистую почву вокруг. А вид… Вид, открывающийся с этой поляны, был тем сокровищем, ради которого сюда поднимались.
Здесь, весь Сакурай лежал как на ладони – мозаика крыш от выцветшей черепицы трущоб до сияющей слюды элитных кварталов, петляющие ленты рек, тёмные пятна парков, и бесконечные, уходящие в дымку линии стен и дорог.
Вечер преображал этот вид, окрашивая его в меланхоличные тона заката, зажигая первые огоньки, превращая город в гигантский, дышащий организм, засыпающий под нежным покрывалом сумерек. Особенно красив, он был в этот час, когда день сдавал свои права ночи, и мир замирал в мгновении перехода.
Именно в этот час, когда тени начали удлиняться, сливаясь в единую массу у подножия холма, на поляну поднялись двое.
Они шли легко, несмотря на крутизну склона, их шаги не оставляли глубоких следов в траве – привычка, отточенная годами опасных вылазок.
Данте и Хэ Ин.
Имена, которые в городе произносили с трепетом и уважением, а в иных местах – со страхом и ненавистью. Охотники S-ранга. Не обычные люди, а стихия, они, как последние арбитры в спорах с существами из миров за гранью понимания.
Их боевая форма, обычно сияющая или мрачная в зависимости от задачи, сейчас была заменена на практичную, но удобную одежду – прочные тёмные брюки, мягкие туники, тёплые плащи: чёрный у Данте и белоснежный у Хэ Ин. На случай вечерней прохлады. Здесь, на вершине, они сбрасывали с себя бремя рангов и ожиданий.
Это было их место.
Они всегда приходили сюда, когда мир за стенами гильдии становился слишком громким, слишком жестоким, слишком сложным. Когда душам, привыкшим к рёву битвы и шёпоту заклинаний, требовалась тишина и присутствие друг друга.
Данте, высокий, широкоплечий, с чёрными, всегда чуть растрёпанными волосами и острым, как клинок, взглядом серых глаз, сейчас казался спокойным, почти безмятежным.
Хэ Ин, стройная и гибкая, как ивовый прут, с каскадом серебристых волос, спадавших на плечи, и глазами того же цвета, излучала тихую, сосредоточенную умиротворённость. Она шла чуть позади, её пальцы невольно тянулись к небольшому предмету, скрытому в складках её плаща.
