Глубокая ночь не укрыла своим крылом славный город Арес. Совсем
наоборот. Яркое солнце осветило древние стены, но не согрело. Лето
в этом году на редкость мерзкое и холодное выдалось. Снегом замело,
морозом прихватило, ветрами выстудило.
Его величество Семистрей Седьмой, укутанный в летнюю мантию
поверх утепленного парадного костюма, в утепленной летней короне,
тем не менее, чувствовал озноб и противные мурашки, по спине
скачущие.
Мурашки, на самом деле, не из-за порывами налетающего ветра
ледяного, по королевской спине прыгали. Причина их рядом стояла.
Хотя король усиленно смотрел перед собой и улыбался так, что зубы
мерзли, флюиды, распространявшиеся на него с левого бока,
пробивались через маску дружелюбного монарха и вызывали эффект
мурашек периодически.
Ничего поделать с этим было нельзя. Спасение было только одно -
сбежать, но этого монарх себе позволить в данный момент просто не
мог. Обожаемый народ смотрел на него, а он в свою очередь любовался
обожаемым народом своим. Правда, внимание народа несколько
рассеивалось между венценосцами. Да, да. Король не единственный на
обозрение был выставлен. По левую руку от него стояло аж три
королевские особы. Самый дальний - рыжебородый и совершенно лысый
мужчина очень загорелой наружности. Помимо блестящей, как
бильярдный шар лысины, украшенной довольно простенькой короной, но
с неприлично крупными камнями драгоценными и вырвиглазной яркости
рыжей бороды, мужчина обладал еще одной выдающейся и запоминающейся
чертой внешности - орлиным, породистым таким носом.
Следующим стоял очень мрачной наружности мужчина. Весь в черных
и развевающихся зловеще одеждах, с длинными черными волосами,
придерживаемыми короной работы гораздо более изящной, чем у
рыжебородого. Бледное лицо этого мужчины было невыразительным и
правильностью черт не отличалось. Только нос - орлиный и породистый
явно удался.
И, наконец, третий персонаж, на которого Семистрей Седьмой
старался не смотреть, рискуя отморозить себе зубы, улыбаясь народу.
Не смотреть ни очень получалось. Даже боковым зрением король
прекрасно видел самую выдающуюся часть этого человека. Нет. Не нос
это был. Хотя орлиный и породистый, но более изящной лепки он все
же был. Чай человек, не птица с клювом. Самой выдающейся частью,
помимо клюва… эм… носа была, несомненно, грудь. Несмотря на летний
морозец и ветер, в обрамлении мехов, но все же выставленная напоказ
на грани приличий настолько, что народ внизу, любующийся на это
богатство, волновался - вывалится окончательно или нет, если
хозяйка вздохнет чуть поглубже?! Дама, что интриговала народ таким
пикантным вопросом, была уже… не молода. Весьма ухожена, подтянута,
хорошо одета и тэпэ. Но вот… не молода и все тут. Красиво уложенные
волосы, неестественно черные к слову, украшала диадема, усыпанная
бриллиантами, и по форме ее зубчатой каждый бы понял - перед ним
королева, а не абы кто.
Сразу четыре королевские особы собрались в одном месте и в одно
время, по очень важной причине. Найденные арром ректором останки
Могутного примогутного мага, Семистрей, как известно, присвоил
своему государству по праву: “кто первым встал, того и тапки”.
Захоронение и изъятие исторических реликвий, порядок действий не
важен, было проведено быстро и четко. Никто из могущих предъявить
права на историческую личность и квакнуть ноту протеста не успел,
как Могутного уже пышно похоронили и даже памятник ему возвели.
Собственно, на открытии этого самого памятника монархи и собрались.
Все три носатые личности были друг другу мало того, что
родственниками, но по стечению обстоятельств еще теми самыми
недовольными, которые права на Могутного больше всех заявляли.
Каждый по своим причинам, но не суть.
