Айва
- Да снимайтесь же вы! – пыхтела и отдувалась от растрепавшихся
волос я, усердно стягивая с мужчины штаны.
Штаны категорически не желали сниматься, а мужик напрочь
отказывался участвовать в процессе. Когда рубашку с него сдирала,
хоть постанывал немного, а теперь… Лежит, и не шелохнётся, как
бревно!
А я и так, между прочем, умаялась, пока рубаху с него сняла, а
теперь ещё и со штанами мучайся!
Привераю, конечно, слегка, с рубахой я быстро управилась. Там и
снимать-то особо нечего было – дорвала да выкинула. Но штаны-то
целые почти! Хоть бы ногой что ли дёрнул, в предсмертной агонии,
глядишь и подсобил бы. Хотя нет, в предсмертной не надо… А может он
уже того? Не шевелится же совсем!
Оставила в покое штаны, наклонилась поближе к лицу и тихонечко
так прошептала:
- Эй, маг, а ты часом не того? Потому что если ты того, ты
скажи, чтобы я не маялась тут с тобой. Прикопать я тебя и так могу,
мне твоя одёжка ни к чему. Всё равно изодрался где-то весь, и в
кровище изгваздался.
Маг, если и был уже того, то докладывать мне об этом не спешил.
Пришлось самой определять, на ощупь. На ощупь он оказался живым, не
то, чтобы прям живеньким, но сердечко ещё реденько трепыхалось.
Вздохнула горестно, жалея себя – дуру такую жалостливую, и
продолжила выковыривать магический зад из узких и липких из-за
пропитавшей их крови штанов.
А как замечательно день начинался! Сначала, ещё по утренней
росе, кузнецова жена свежего молока и яиц принесла, в уплату за то,
что корову её, травы кислой нажравшуюся, от падежа спасла. Потом
ребятня с окраины прибегала, натащили мне ягод, просто так, из
уважения. К обеду я сама сходила в центр, набрала свежих булочек,
прихватила бутыль с холодным чаем, и отправилась на другой конец
пригорода, там бор шикарный, с травками всякими полезными.
И вот возвращаюсь я домой, уже по вечерним сумеркам, уставшая,
голодная, но довольная неплохим уловом травяных сборов, а у меня на
пороге мужик мёртвый лежит! Вам бы такое понравилось? Вот и меня
тоже не обрадовало! Это же теперь, вместо того, чтобы поесть и
травками заняться, а потом и спать завалиться, мне его сейчас в
лесок тащить, яму копать, а потом ещё и закапывать. Расстройство
сплошное, в общем.
А как огонёк зажгла и присмотрелась, так вообще дурно стало.
Мужик-то не просто мужиком оказался, а самым что ни наесть
настоящим магом. А за мага меня и казнить могут! И ведь не
докажешь, что сам он тут помер, без моего участия. Слишком уж
давняя и очевидная вражда между нашими ковенами. Ни одна уважающая
себя ведьма не упустит возможности прибить по-тихому какого-нибудь
мага, избавиться от трупа и всех улик, а потом уже и перед своими
похвастать.
Мне же хвастаться было не перед кем, меня из ковена попёрли.
Вернее, деликатно намекнули, что не будет с меня толку, если не
инициируюсь. Неинициированным ведьмам лицензию не выдают, а ведьма
без лицензии и не ведьма вовсе, а так, знахарка.
Вот с такими невесёлыми думами я и попыталась отволочь так
неудачно издохшего прямо на моём крылечке мага, чтобы приоткрыть
дверь и протиснуться в домик. Нужно было переодеться. Не хотелось
любимый плащ в кровище и земле извозюкать, когда этого хоронить
буду. А маг возьми и застони! Тихонечко так, чуть слышно. Но я аж
подпрыгнула от этого его стона. Живой! Ты гляди ка, живой!
Всё крылечко мне кровищей залил, на груди места живого нет, а он
живой! Сильный, наверное, раз так за жизнь цепляется.
Подозвала огонёк поближе и наклонилась, чтобы разглядеть
недобитка получше. А ничего так мужик… был бы, если бы не был
магом, и не выглядел как покойничек. Губы совсем уже посинели, под
глазами черно, и запах появился, тот самый, который обычному
человеку не уловить и не признать. Мне же, как ведьме, пусть и
неинициированной, этот запах был хорошо знаком. Смертью от мага
нести уже начало!
