Ледяной демон вышел из-за
дерева. Жуткий взгляд, каменное лицо и длинные белые волосы,
которые на кончиках больше походили на снежный ветер, такой же
ледяной и колючий. Он медленно ступал по пожухлой траве, которая
хрустела, скрипела и стонала под его ногами, покрываясь тонким
слоем инея.
Демон медленно шел вперёд по
застывшему лесу, а следом за ним шла стужа. Холодная, с
пронизывающими ветрами и стрекучими морозами, с белым, сияющим на
солнце снегом и студеным воздухом, от которого замерзали
лёгкие.
Наши взгляды встретились, и я
сама словно застыла, едва дыша.
– Айвир-р-р-ри…
Проснулась я беззвучно.
Вздрогнула и открыла глаза,
уставившись в потолок нашей палатки и прислушиваясь к мирному
сопению девочек. Их кошмары не мучили.
Две с половиной недели пути
приближались к концу. Совсем скоро мы должны были подойти к
границам Ардана.
Это было заметно. Зелень лесов еще
пару дней назад сменилась на красно-багряный окрас, теплые деньки
уступили место прохладе, яркое солнце больше не грело, одиноко сияя
на серо-голубом небе.
Осторожно выбравшись из спального
мешка, я надела тёплую курточку, замотала шарф, неловко коснувшись
крохотного голубого кристалла, который теперь всегда носила на шее.
Он чуть нагрелся, засветившись мягким светом.
Аккуратно ступая и пригибаясь,
выбралась из палатки и поёжилась.
Утренний туман, оседая прозрачными
каплями на бурой траве, накрыл нашу стоянку густым пологом. Наш
лагерь спал. Ну разве что кроме постовых, что сменяли друг друга
каждые три часа, и знакомого ликана, что сразу заметил моё
появление.
– Не спится? – поинтересовался
Калеб, сидя у угасающего костра с тлеющими красными угольками.
– Доброе утро, – улыбнулась я,
подходя ближе.
– Почему настойку не пьёшь? –
спросил ликан, наблюдая за тем, как я присела на соседний пенёк,
потянувшись к котелку, в котором была обычная тёплая вода.
– Пью.
– А сны всё снятся.
Я бросила на мужчину осторожный
взгляд, наливая с помощью гнутого половника в кружку воду.
Калеб улыбнулся мне, приглаживая
густую бороду.
– Не серчай, Айвири, это всё
последствия привязки. Закрываешься ты плохо, а связь сильная.
Волей-неволей, а отголоски отхватываешь, – отозвался ликан, вставая
и с хрустом потягиваясь. – Только вот не разобрать, что тебя
тревожит. Страх чую, а картинку не вижу.
– И не надо, – поднося к губам
кружку и делая глоток, отозвалась я.
– С Итаном бы поговорила.
А я лишь поджала губы и мотнула
головой. Общение с командиром связки у нас не складывалось. Мы не
ругались, не скандалили и не спорили. Наоборот, при встречах больше
молчали, изредка бросая друг на друга осторожные взгляды. В этом и
была самая большая проблема.
Нам многое хотелось сказать, но
правильные слова не находились. Я чувствовала его боль и знала её
причину. Сама испытывала нечто подобное.
Может, это и правильно – каждый день
давить в себе эти чувства в надежде, что однажды утром проснёшься и
всё пройдет. Только вот прошло уже шестнадцать ночей, а толку
никакого.
Одна встреча, пересечение взглядов,
и всё начиналось сначала, напоминая о том, чего никогда не
будет.
– А он разве не чувствует? –
спросила осторожно, сделав еще глоток тёплой воды.
– Чувствует. Как и все мы. Но сам не
подойдет, твоего шага всё ждет. Поговорить бы вам.
От проницательных карих глаз
становилось неловко. Странное дело, но из нашей связки с Калебом
мне было легче всего разговаривать. Может, потому, что других
вариантов не было. Джил меня ненавидела и даже не пыталась этого
скрывать. Феб злился на то, что я пробралась под его маску
весельчака и балагура, откопав тайные страхи и мысли. Блейн для
общения мало подходил. От взгляда его желтых глаз мне больше всего
хотелось куда-нибудь сбежать. И тревожил этот ликан почти так же
сильно, как… А с Итаном было всё сложно.
