Смирение есть свойство ума здравого. Пока оно остается в человеке не случится с ним Богооставленности или какого-либо искушения так, чтобы он был искушаем телом или умом в одной из телесных и душевных страстей. Одиночество позволяет нам приобщаться Божественному Уму и в короткий срок приближает нас к просветленности ума. Для отшельников нет праздников, праздник отшельника есть его плач, а вместо трудов, которыми прочие гордятся друг перед другом у него перенесение скорбей свойственных безмолвию. Отвергай тех, кто устанавливает чувственный образ в уме своем во время молитвы и вместо одного простого и одинокого помысла, прозрения в его непостижимость во время моления Спасителю нашему утешает себя образами ума своего. Что касается нас, то мы отвергаем таковых, обманутых собственными фантазиями. И когда душа наша собрана в полной сосредоточенности в страшное время молитвы предадим чувства души нашей Духу Божию с простотой сердца.
Без безмолвия сердце не смирится, а без смирения сердце не воспламенится различными Божественными движениями, а без этого все служение отшельника лишь прах и пепел. Многие начали с трудов, нищеты, умерщвлению по отношению к приходящему, постоянных молитв, слез, многих земных поклонов, смиренного образа жизни, стремления к неизвестности, продолжительного воздержания, тишины, удаления от людей, но после всех этих перечисленных вещей окончили тем, что предались отдыху, сделались известными, вступили в собеседование с богатыми людьми и в постоянные пересуды с мирянами, стали обличителями, судьями, советниками, посредниками в важных делах, иногда для братий, а иногда и для мирян, стали засматриваться на женщин, наставлять и поучать их, и души их стали местом бесед и встреч с людьми недалекими. И вместо прежнего своего умерщвления избрали они для себя жизнь рассеянную и пребывания в духовной слепоте. Жизнь их закончилась в телесных деланиях после всего их прежнего подвижничества и столь прекрасного образа жизни, когда не хотели они даже видеть лицо человеческое, и словно уже находясь в будущем веке, подражали бесплотным со всей ревностью своего подвижничества в безмолвнической жизни.
Слушай истинное слово. Пока ты не обретешь смирения, ты будешь искушаем унынием больше, чем чем-либо другим. Уныние порождает в тебе постоянные упреки в адрес других, и ты видишь большинство людей согрешающими против тебя. Если же ты взглянешь на дело справедливым и подобающим образом, то виноват во всем ты сам. Вот почему все представляется тебе наоборот. Впрочем, даже в чистой молитве много степеней, соответствующих степеням ума тех, кто возносит ее. Чем больше ум поднимается над любовью к вещам мира сего, тем больше получает он отдохновения от образов помыслов во время молитвы. Когда он полностью поднят над любовью к здешним вещам, тогда ум даже не задерживается в молитве, но поднимается над чистотой молитвы, ибо воссияние благодати постоянно пребывает в молитве его, и с молитвой ум его изводится по временам благодаря святому действию Благодати.
Преподобный Симеон Новый Богослов
Истинное боговедение с богобоязненностью рождают смиренномудрый нрав, а смиренномудрие порождает нрав кроткий, кротость же и смирение, в нрав обратившиеся, приближают к Богу. Эти две добродетели слиянны одна с другой и показывают человека богобоязненного, и по мере смирения и кротости, в какой имеет их богобоязненный человек, явно бывает, сколько близок он к Богу, как, напротив, гордость и гневливость показывают, как далек человек от Бога.