— Пап, ну куда мы? — Дёма едва дышала. Вот уже полчаса отец
тащил её по всем буреломам и буеракам — выше и выше, сквозь густо
растущие ели.
Земля, скользкая из-за дождя и мороза, торчала рёбрами-камнями и
мшистыми старыми корягами, они цеплялись за ноги, словно хотели
помешать идти дальше.
Раздался грохот. И снова.
Вдалеке кричат. Лаем заходятся охотничьи псы — значит, на
территории посторонние.
— Пап, это выстрелы? В какое дерьмо мы опять влезли?
— Береги дыхание, — бросил отец.
— За нами гонятся?
Дёма обернулась. Капли ледяного дождя резали кожу, изредка
бликуя, слепя. Сквозь шум воды Дёме слышались шаги.
Снова выстрелы.
Выстрелы.
Выстрелы.
Дёма сильнее сжала руку отца, ускоряясь. Бегут — значит, так
надо.
Роща закончилась отвесной скалой. Дёма замерла. Отец отпустил её
руку и отступил на пару шагов, оказавшись позади.
Внизу бушевала Чусовая. Обычно спокойная, сегодня она словно
тоже боялась, переживала.
— Демания, — Дёма обернулась на отца. Он выглядел смешно —
мокрый насквозь, с прилипшими к лицу волосами. Редкая борода,
которую он так лелеял, слиплась и напоминала сосульку, светлая кожа
в темноте казалось театрально-белоснежной.
Но глаза — раскосые, в наследство от его матери — на этом белом
полотне смотрелись жутко, тревожно, совсем не забавно.
— Что?
Снова лай. Это чужие собаки, незнакомые. Дёма всмотрелась в
темноту за отцовской спиной.
— Посмотри на меня, — вернул к себе внимание отец. — Запомни —
ты Демания Гора из рода Горынычей, отец твой — Йонг, а мать —
Елена.
— Пап, что ты?.. — Дёма нервно усмехнулась. Отец шагнул к ней, и
она машинально отступила. Ещё раз шагнул — Дёма осталась на
месте.
— Ищи Кощеев, — он сунул ей в руки рюкзак.
Лай раздался совсем близко.
Отец на секунду закрыл глаза, выдохнул.
— Пап, пойдём отсюда? — вцепившись в рюкзак, неуверенно
проговорила Дёма.
— Мы ещё встретимся. Только не кричи, — проговорил отец и
неожиданно, со всей силы, толкнул её.
Два неловких шага, Дёма упала на спину, но не встретила
сопротивления — лишь ветер просвистел в ушах, а мокрые волосы
взметнулись перед лицом.
«Только не кричи».
Она бы и не смогла — крик застрял в горле.
Дёма не пыталась за что-то ухватиться — сжала рюкзак со всей
силы, будто он мог её спасти.
Послышались голоса — их догнали. Собаки устремились к обрыву,
показались лишь головы…
Её с силой рвануло в сторону — словно раскрылся парашют, но не
наверху, а где-то справа.
Всё вокруг закружилось, на секунду стало тихо, будто выключили
все звуки, а потом её ударило о землю.
Звуки вернулись.
Шелест деревьев. Уханье совы. Хруст снега.
— Чёрт, — прокряхтела Дёма, переворачиваясь набок. Приложило её
знатно, только вот…
Внизу была река. А здесь…
Она осмотрелась насколько позволила закаменевшая от боли и
холода шея.
Лес какой-то. Снег пронизывает кожу мелкими иглами — до самых
костей.
— Чёрт, — повторила она.
Демания из рода Горынычей. Искать Кощеев… Конечно, неправильно
так думать, но, может, отец принял что-то не то? Ещё и с обрыва её
толкнул, кто знает, что может привидеться человеку под
веществами?
Но он не выглядел неадекватно — взгляд прямой, осознанный. Тогда
что же это было?
Дёма вся содрогнулась. Здравый смысл кричал — она не могла
оказаться в лесу. Если только упала в реку, а потом её выкинуло на
берег, и в полусознательном состоянии она доползла до какой-то
чащи…
Но тут снег. У них в этом году снег шёл от силы пару раз — всё
дождь, а в ночь — морозы.
«Вставала бы ты, а то совсем околеешь».
«Не-э, нам лежать охота».
Дёма резко села, тряхнула головой. В отличие от отца она уж
точно адекватностью не отличалась.
Так, рюкзак. Раз отец дал его, он, по всей видимости,
рассчитывал, что она не окочурится в Чусовой.
Ну, либо он правда крышей поехал, а это всё случайное стечение
обстоятельств.
