Я с трудом задвинула широкую дверь грузового вагона поезда,
спешащего в Гиблые Пределы, а слёзы катились по щекам.
Забилась в угол, положив голову на колени, и уговаривала себя,
что всё закончилось:
— Мне осталось немного, я доеду и спрячусь, и никто меня не
найдёт. Но как дядя мог отправить за мной это чудовище? А если по
моему следу придут и другие? Но ведь этот как-то нашёл меня?
Образ падающего с моста преследователя и его злые, удивлённые
глаза не отпускали. А я всего-то хотела жить. И моя магия оградила
меня от смерти, вернув ту гадость, что охотник применил ко мне.
Спасибо отцовскому медальону. Я сжала его в руках, в который раз
благодаря отца и его защиту, которая спасала меня уже не первый
раз.
Ищейка, нанятый дядей, так хотел получить моё согласие на
передачу ему моего целительского дара, что рискнул на полном ходу
отодвинуть тяжёлую дверь грузового вагона, и подтянуть меня к
самому краю. Он повернул мою голову так, чтобы я видела, насколько
тоненькая ниточка отделяет меня от смерти или от ужасных травм, это
уж ему было решать.
С издевательской интонацией он начал нашёптывать на ухо мне,
дрожащей от страха:
— В бездну твоего дядюшку, ему стоило не жадничать и заключать
договор, обговаривая всё. А ведь этот глупец и скупердяй сказал мне
самое важное о тебе, сладкая малышка. Ммм, а ты ничего так, да и
пахнешь как невинная птичка.
Этот гад обнюхивал мою шею, в то время как я вцепилась в дверь и
стену вагона, пытаясь ненароком не выпасть из спешащего к моей
свободе поезда.
Удивительно, но дядя и правда перехитрил самого себя, пожалев
денег на полный контракт. А наёмники, тем более ищейки, как мне
успел рассказать этот очень опасный незнакомец, всегда ждали
подобных дураков и урывали максимум из ситуации.
И когда этот ужасный человек понял, что я не отдам то, что и
составляло мою суть, он с угрозой предупредил:
— Что же, ты сама выбрала. Не забудь, я тебе предлагал
добровольно отдать мне дар, а теперь я заберу его сам.
Я распахнула глаза, видя, что именно достаёт этот гад. Бутылочка
запрещённого зелья, за которую у нас в Арании сразу же отправляли
на шахты. Я узнала этот мерзкий запах, когда пыталась одной рукой
держаться за стену спешащего вперёд поезда, а другой отбиться от
руки, сжимающей зелье.
Охотник оказался в разы сильнее, ловко перехватив мою руку, и
влил в меня эту гадость. Мой защитный медальон, который отец отдал
мне в академии, когда прощался и снял его с себя, только он мог
спасти меня сейчас. Поэтому я вцепилась в охотника и изо всех сил
прижалась к нему сама, прижимая медальон к открытой коже.
Удивление и непонимание в глазах охотника сменилось шоком и
гримасой боли. А потом меня стошнило прямо ему в лицо, а охотника
отбросило от меня, это уже я смогла скастовать заклинание. Опять же
это были хитрые приёмы, переданные отцом. Этого бы мне в академии
не дали бы ни за что, инициацию я не проходила.
Охотник как пробка вылетел из вагона мчащегося по мосту поезда.
Я съехала по стене на пол и остановившимся взглядом смотрела, как
мелькает передо мной пейзаж.
Сил не осталось, такие заклинания её просто выпивали. Была бы
инициация и большой опыт, они бы брали меньше сил. Хорошо, мне
иногда получалось тренироваться, а то так и магическое истощение
можно было заработать. И нашли бы меня здесь на последней станции
без сознания, так бы и закончился мой побег.
Думаю, я очнулась не раньше, чем через полчаса, когда поезд
громко просигналил. Вздрогнула, сфокусировала взгляд и поняла, что
мы подъезжаем к какому-то городишку и поспешила захлопнуть широкую
дверь. Так я и замерла в дальнем уголке, прижав колени к груди, сев
прямо так, на пол, а слёзы текли по щекам от пережитого ужаса. Я
устала бояться и переживать, на душе было пусто.
