- А дочку визиря мы оставим на десерт!
Мерзкий голос заставил вздрогнуть. «Живее! Поторапливайтесь!», -
кричал кто-то в спину. Толпа волновалась, а я на негнущихся ногах
поднималась по каменным ступеням. Это- мой эшафот. Начало моего
конца.
Шаги сами замедлялись. Я боялась последней ступени.
- Поживее! – прикрикнули на меня, а я гордо вскинув голову
поднималась, глядя сквозь покрывало на собравшуюся внизу толпу. Они
улюлюкали, кричали мерзости, а я стиснула зубы, чтобы сдержать
слезы.
Я знала, он в толпе. Я видела его. Черные длинные волосы,
янтарные, змеиные глаза и улыбка, с которой он наблюдает за моим
позором. Я бросила взгляд на роскошный торс, украшенный золотом. И
сейчас, при свете факелов, оно сверкало, словно волшебное.
Военачальник императора. Тварь, которых поискать надо! Мой кошмар…
Тот, из-за которого я здесь!
- Годдар, - выплюнула я имя, понимая, что за всей красотой
скрывается жестокое сердце змеи, чьи слова подобны яду.
Ветерок колыхнул легкую, но непроницаемую для жадных глаз
накидку.
Круглый и толстый Рассул сорвал покрывало с девушки, которая
была передо мной. Словно черная птица оно слетело с ее плеч, и
толпа зашлась в истерике, впиваясь в нее глазами.
- Ее кожа подобна атласу, ее волосы напоминают ночь. Ту самую
ночь, когда вы сможете насладиться ею сполна, - вещал Рассул, а я
услышала, как кто-то сразу же выкрикнул цену.
- Пятьсот золотых! – орал мужской голос.
- Разве можно отдавать этот свет ночей за пятьсот золотых? –
обиженно произнес Рассул, осматривая стройную и дрожащую фигурку. Я
следующая.
- Две тысячи! – хриплый мужской голос заставил меня посмотреть
на кричащего. Годдар молчал. Он лишь наблюдал за всем этим, жадным
взглядом скользя по изгибам ее тела.
Толпа заволновалась. Я посмотрела на Годдара. Как ты сказал?
Хочешь увидеть мои страдания? Мои унижения? Ты хочешь
покорности?
Я посмотрела в змеиные глаза и на красивое лицо нага. По его
лицу ползла хищная улыбка.
- Никогда, - пообещала я себе, стиснув зубы.
- Три! – сиплый голос перебил ставку.
Я вздрогнула, узнавая его.
Я не знала, как зовут этого приземистого немолодого мужчину в
роскошных одеждах, но папа показывал мне его. «Страшный человек! Он
покупает девушек на невольничьем рынке, и творит с ними ужасные
вещи. А потом их тела находят в пустыне!», - негромко произнес
отец, показывая на незнакомца. Я смотрела на него, чувствуя
животный ужас и брезгливость. «Но ведь у нас запрещены невольничьи
рынки!», - спорила я, но отец лишь горько усмехался. «Есть вещи,
которые не запретишь никогда. Когда-нибудь ты это поймешь! Как бы
ты с ними не боролся, а они были, есть и будут!». Потом уже я
узнала, что папа поднял вопрос и этот старый негодяй лишился
всего!
- Продано! – послышался довольный голос Рассула, а слуга старого
подонка передавал ему мешок с деньгами. Только бы он ушел! Только
бы он ушел… Только бы у него не хватило денег. Он уже купил двух
девушек, которые с надеждой смотрели на него.
- И наконец! – послышался голос Рассула. Он взял паузу. – Звезда
чарующей ночи, настоящий цветок пустыни, дочь бывшего визиря
Тахара! Аиша!
С меня сдернули покрывало, а я предстала перед сотнями мужчин в
тонком одеянии, которое почти ничего не скрывало.
Что тут началось! Я зажмурилась. Слова, которые они выкрикивали
в запале, ударяли меня, словно, камни, летящие из толпы.
- Сладость ее тела еще никто не познал, - нараспев расхваливал
меня Рассул. По толпе прокатилась очередная волна мерзости. Я
чувствовала удушающий сладкий запах драгоценных масел, которыми
перед этим натерли мою кожу и волосы.
Я стояла с гордо поднятой головой, стараясь не смотреть на
разбушевавшуюся толпу.
- Пять тысяч! – послышался сиплый голос, а я вздрогнула.
