Дородная, не слишком приветливая
комендантша проводила на третий этаж, отперла первую, ближайшую к
лестнице, дверь.
– Ваша комната, госпожа
Эмелис, – хрипловато сказала она.
Я коротко кивнула и вошла.
Комната оказалась небольшой. Слева
располагались кровать, платяной шкаф и комод. Справа у стены –
письменный стол с парой полок над ним и удобное кресло. Ещё зеркало
имелось – новое, в простой раме. В общем, ничего особенного или
удивительного.
Мои чемоданы, которые были
отправлены сюда двумя неделями ранее, стояли возле окна. Поверх
одного из них лежал свёрток, который не вспомнила и не
опознала.
– А это откуда? – указав
на свёрток, спросила я.
– Это форменная мантия, –
встрял Тэссиан. Сухопарый помощник ректора вызвался проводить до
женского общежития, а после до учебного корпуса.
– У вас принято носить
форму?
– Только по особым
случаям, – отозвался парень.
Я не могла не скривиться. Просто
сегодня первый день занятий, то есть случай точно особый. Значит,
все студиозусы в мантиях, и мне, если не хочу выделяться, тоже
лучше надеть. Впрочем, не уверена, что это спасёт.
Тэссиан считал так же. Едва я
водрузила саквояж на комод, стянула перчатки и сделала решительный
шаг к свёртку, сухопарый прицокнул языком.
– Без толку, госпожа
Эмелис, – сказал он тихо. И добавил с неопределённым смешком:
– Вас слишком трудно не заметить.
Я невольно передёрнула плечами. Нет,
это не комплимент, простая констатация факта. Дело в том, что в
нашу, верилийскую академию с восьми принимают, а сюда, в
дурборскую, с пятнадцати. И учатся у нас десять лет, здесь – всего
шесть. Так что моим однокурсникам сейчас по двадцать, мне же едва
семнадцать стукнуло – уже повод для любопытства. А если учесть, что
ростом не вышла и вообще худышка…
– Да, господин Тэссиан. Вы
правы.
Помощник ректора выдал сочувственную
улыбку, добавил:
– Тетради можете не брать.
Сегодня не лекции, а так, вводные.
Снова кивнула. Трусливое желание
отпроситься, отложить встречу с реальностью на завтра, было
задушено и растоптано.
Я сняла шляпку и дорожный плащ,
приняла из рук комендантши ключ от комнаты и выдохнула, обращаясь к
Тэссиану:
– Ведите.
Сухопарый одарил очередной печальной
улыбкой.
– Не переживайте, госпожа
Эмелис. Всё хорошо будет.
– Надеюсь, господин
Тэссиан, – ответила я, хотя прекрасно понимала – нет, не
будет. Спокойная жизнь кончилась, этот год станет очень сложным.
Возможно, самым сложным в моей жизни.
Дурборская академия, равно как и
наша, располагалась на отшибе цивилизованного мира. Безумцев,
готовых поселиться вблизи стен, за которыми обитает несколько сотен
будущих магов, не было. Впрочем, в случае дурборской академии стены
– понятие условное, тут даже простейшего магического барьера не
имелось.
– Это лаборатории, – вещал
Тэс, указывая на непримечательное двухэтажное здание. – Вон
там зал для фехтования. Столовая по ту сторону аллеи, –
помощник ректора махнул на стройный ряд уже начавших желтеть
клёнов.
Аллея тянулась от главного учебного
корпуса, делила территорию на две части и упиралась в оранжерею.
Вероятно, предназначалась для прогулок, но мы с Тэссианом шли по
другой дорожке, которая бежала вдоль корпусов.
– Мужское общежитие и общежитие
для персонала там же, – продолжал объяснять сухопарый. –
Большая часть занятий вашего факультета в главном корпусе проходит.
В принципе вы только на практику выбираетесь. Кстати, арена… –
Тэссиан остановился, обернулся и вновь махнул рукой.
Чтобы увидеть краешек сверкающего
купола, спрятанного за оранжереей, пришлось привстать на
цыпочки.
– А лекции давно
начались? – хмурясь, спросила я.
Помощник ректора деловито глянул на
наручные часы. Кстати, сам он не в мантии был, а в обычном
камзоле.
