Торговый квартальчик Сакура-дори. Кондитерская «Дорахару».
Весь этот день, – впрочем, как и в любой другой, – Сэнтаро суетился вокруг жаровни.
Лавочка «Дорахару» тулилась между других магазинчиков в нескольких метрах от железнодорожного полотна. По обочинам этой улочки уже распускались сакуры, но железные ставни у большинства заведений оставались опущены до земли.
И все же с началом весны прохожих за окном прибавилось. Особенно молодежи. Похоже, нежно-розовые лепестки так и притягивали сюда всю округу.
Вот и теперь на тротуаре стояла какая-то старушка в белом. Заметив ее, Сэнтаро тут же опустил взгляд обратно к миске, в которой взбивал тесто. Что ж! Одна из сакур растет прямо за окном и уже расцветает пышным облачком, вот бабуля и остановилась полюбоваться, решил было он.
Но когда снова взглянул за окно, старушка стояла на том же месте. И смотрела, похоже, совсем не на сакуру, а прямо на него, Сэнтаро. Он машинально кивнул. Суховато улыбнувшись, она приблизилась к его окошку.
А лицо-то знакомое, подумал Сэнтаро. Кажется, она уже заглядывала в «Дорахару» пару дней назад.
– Вот это! – сказала вдруг старушка. И, подняв крючковатый палец, ткнула в строчку объявления на оконном стекле. – «Возраст не имеет значения». Это правда?
Венчик в руке Сэнтаро застыл.
– Смотря о ком вы подумали, – отозвался он. – О внучке?
Не ответив, старушка прищурила один глаз. Под порывом легкого ветерка ветви сакуры заколыхались. Несколько лепестков, залетев в окно, спланировали прямо на жаровню.
– А что… – Старушка наклонилась ближе. – Я вам не подойду?
– П-простите? – не понял Сэнтаро. Но она однозначно указывала пальцем на себя.
– Я и сама давно о такой работе мечтала…
Не сдержавшись, он хохотнул.
– А вам сколько лет?
– Полных – семьдесят шесть.
Как бы ее не обидеть? Сэнтаро поводил венчиком вверх-вниз, подыскивая слова.
– Но… Я плачу совсем мало. Шестьсот иен в час.
– А? Что, простите?
Старушка приложила к уху скрюченную ладонь.
Сэнтаро навалился на подоконник животом. Обычно в такой позе он вручал сладкие лепешки малым детям и старикам.
– Я говорю, плачу совсем мало! А помощник нужен, но не такой пожилой!
– Ах, вот вы о чем? – Ее крючковатый палец уткнулся в сумму на объявлении. – Ну, я-то и на половину согласна… За триста иен! Пойдет?
– Триста??
«Ну да!» – улыбнулись ее глаза из-под шляпы.
– И все-таки… лучше не стоит. Прошу понять меня правильно!
– Меня зовут Ёсии Токуэ. Ч-что?
Похоже, глуховатая старушка не понимает, что ей говорят, подумал Сэнтаро. И скрестил перед нею ладони, изображая отказ: нет, мол, так не пойдет.
– Мне очень жаль… – тут же добавил он.
– Ах, вот как?!
Ёсии Токуэ смотрела на него в упор. Глаза ее были разной формы.
– Это тяжелый физический труд, – пояснил Сэнтаро. – Уверен, вам это не…
Он не договорил. Токуэ Ёсии удивленно вытянула губы трубочкой – так, будто собралась втянуть в себя воздух. И указала на дерево у себя за спиной.
– Кто это посадил? – спросила она Сэнтаро.
– Что??
– Вот эту сакуру, – уточнила она, глядя уже на дерево. – Кто ее посадил?
Сэнтаро окинул взглядом пышную крону.
– Понятия не имею.
– Но кто-то же посадил ее, верно?
– Прошу прощения! Я не из этих краев…
Похоже, Токуэ Ёсии собиралась сказать что-то еще. Но увидев, как Сэнтаро перехватил венчик для теста, добавила только: «Еще приду!» – и, отойдя от его окошка, заковыляла куда-то в противоположную от станции сторону. Походка ее была скованной, напряженной.
