Ведьмы с Вардё

Третий день апреля года 1662 от Рождества Христова

Дикий север станет моей тюрьмой. Заключенная в вихрь снегопада, ослепленная белым светом, лишенным всяких теней, я стояла на палубе корабля и смотрела вперед.

Впереди не было ничего.

Снежные хлопья покрывали мой плащ белизной. Неуязвимая, как алебастровая статуя, я замерзла, но не дрожала от холода, мои пальцы уже посинели, мое сердце наполнилось пустотой. Часы ожидания тянулись мучительно долго, но я не спешила сходить на берег.

Снегопад прекратился. Я передернула плечами, и снег лавиной осыпался с моего подбитого мехом плаща. С неба спустились последние белые хлопья. Наступили сизые сумерки.

Наконец я смогла разглядеть конечную цель нашего путешествия.

Крошечная гавань, одно название что причал. Скопление примитивных унылых построек. Мне было велено сойти на берег, и я, пошатываясь, спустилась по трапу – после стольких недель в море ноги словно забыли, как ступать по твердой земле. Хлесткий ветер, пронизывающий до костей, подталкивал меня в спину, точно грубая ручища тюремного стражника, подгонял к мрачным северным землям.

Здесь капитан Гундерсен со мною простился. Мне было жаль с ним расставаться. Во время нашего путешествия вдоль коварного побережья Норвегии мы провели несколько весьма познавательных и интересных дискуссий по богословским вопросам. Он оберегал меня от опасностей и пользовался уважением среди матросов. Я боялась, что капитан Гундерсен станет последним цивилизованным человеком, который встретится мне в этом диком краю.

Я еще больше уверилась в этой безрадостной мысли, когда ко мне подошел грубый мужчина угрюмого вида. Его рыжая всклокоченная борода, в которой застыли кристаллики льда, топорщилась во все стороны. Лицо было грязным, словно он не умывался неделю. Незнакомец сплюнул на снег, осквернив чистую белизну комком желтой мокроты. Я невольно отпрянула, сморщившись от отвращения, но он схватил меня за плечи.

– Почему ты не в цепях?

Он встряхнул меня, как тряпичную куклу. У него дурно пахло изо рта, и говорил он с явным шотландским акцентом.

– Эту меру сочли излишней, – сказала я этому гнусному грубияну, не сумев скрыть надменного презрения в голосе.

Незнакомец хмыкнул и прикоснулся к большому ключу, что висел у него на поясе.

– Тебе не мешало бы помнить, кто ты такая, фру Род. Королевская узница. – Он снова сплюнул, чтобы подчеркнуть свою власть надо мной. Меня чуть не стошнило, но я подавила этот позыв и гордо вскинула голову, пока он продолжал говорить. – Я судья Локхарт, и теперь я твой тюремщик на все обозримое будущее.

На все обозримое будущее. Слова жгли, как клеймо, оставленное раскаленным железом.

Как жестоко ты обошелся со мной, мой король. Я надеялась на твое милосердие, а ты отправил меня с глаз долой, далеко-далеко. Почему так далеко?

– Так что знай свое место, – угрюмо проговорил Локхарт. – Иначе будешь сидеть в цепях.