Глава 1 – Закат и падение
Солнце садилось за горизонт, окрашивая небо в цвета жженого апельсина. Стас стоял на обрыве, обдуваемый соленым ветром, который трепал полы его белоснежной льняной рубашки. Рядом, как верный пёс, стоял винтажный кабриолет. За ним, в почтительном отдалении, замерла съемочная группа. Сцена была проста: Стас, звезда, смотрящий вдаль, как будто владеющий миром.
– Стас, милый, поверни голову чуть левее – да, вот так, идеально! – крикнула фотограф, сама меняя положение и делая ещё несколько кадров.
Он повернулся к камере, его движения были выверенными, полными достоинства и силы. Он знал, что этот взгляд, этот жест – всё это купят. Купят миллионы людей.
– Отлично! Перерыв! – объявил режиссер.
Ассистенты тут же засуетились вокруг: один поправлял ему волосы, другой подносил бутылку воды с соломинкой, чтобы не испортить макияж.
– Стас! – донесся до него голос режиссера, наполненный неподдельным восторгом. – Это просто… магия!
Стас улыбнулся. Ему нравилось это слово. Он и сам чувствовал, как излучает эту «магию».
Он подошел к режиссеру, который уже склонился над монитором, восхищенно покачивая головой.
– Станислав, ты лучший. Мы сделали это. Чистое золото.
Стас кивнул, принимая комплимент как должное. Он ощущал приятную усталость, которая сопровождает хорошо сделанную работу.
Он отошел к трейлеру, чувствуя, как пот стекает по спине, но не показывая усталости. Сергей, его менеджер, ждал у двери. На его лице не было привычной ехидности. Лицо было напряженным, почти обеспокоенным. Это было так непривычно, что Стас сразу почувствовал неладное.
– Что-то случилось? – он сделал глоток воды из бутылки, стараясь выглядеть невозмутимым.
Сергей не ответил. Он просто протянул Стасу свой телефон, на экране которого уже играл видеоролик.
– Посмотри, – сказал он коротко, его голос был глухим.
Стас нехотя взял телефон. Это была реклама. Мужские часы, которые он рекламировал последние пять лет. Бренд, с которым у него был долгосрочный контракт. Но что-то было не так. Кадр был новым.
Завораживающее, крупное, абсолютно неподвижное лицо. Он узнал его сразу. Влад Соколов.
Он сидит у окна в пустом кафе, смотрит на дождь за стеклом. Камера крупно ловит его лицо. Его глаза. В них – не уверенность звезды, а целая история. Легкая грусть, задумчивость, воспоминание о чем-то дорогом и утраченном. Он подносит чашку кофе к губам, и его пальцы слегка касаются циферблата часов на запястье – не демонстративно, а как бы ища опору, связь с чем-то вечным в этом текущем мире. Это не жест продажи. Это жест тоски и нежности.
Он поворачивается к камере. И смотрит. Прямо в объектив. Прямо в душу зрителю. И в этом взгляде – бездонная глубина, понимание, тихая сила. Он говорит без единого слова. Он гипнотизирует.
Ролик закончился. Экран погас, отразив его собственное, побелевшее лицо.
В ушах стояла звенящая тишина, сквозь которую пробивался лишь далекий шум прибоя. Телефон в его руке дрожал. Не от вибрации, а от дикого, животного напряжения, сжимавшего его пальцы. В груди что-то оборвалось и рухнуло с оглушительным грохотом, заливая внутренности ледяной яростью и жгучим, унизительным стыдом. Его, Ковалёва, мастера слова, виртуоза интонации, чья игра строилась на мощных монологах и отточенной харизме, заменили. Заменили на мальчишку, который просто… смотрел.
– Их новый контракт, – сухо произнес Сергей. – От нашего отказались. Сообщили, что им нужно… «новое видение».
«Новое видение» – это он? Этот юнец с глазами, которые говорят? Стас почувствовал, как к горлу подступила горечь.
– Обычный мальчишка с красивой рожой, – его собственный голос прозвучал странно чужим, плоским и холодным, как лезвие ножа. Он изо всех сил старался вложить в эти слова привычное высокомерие и презрение, но изнутри они вышли выхолощенными, пустыми. – Вечно они ведутся на дешёвые эффекты.
