Ты скажешь мне: "Никогда", но
никогда не поздно.
Джарахов — Я в
моменте.
— Пап, я приземлилась! — Прижимаю телефон к плечу и беру тяжелый
чемодан с багажной ленты. — И багаж уже получила.
Ставлю его на колëсики перед собой и
скептически оглядываю снизу вверх. Он огромный и практически
неподъëмный. Пожалуй, я погорячилась, взяв столько вещей всего на
два месяца.
— Очень хорошо, Даша. Ждём.
— Пап, Алёнка не слышит тебя? —
понижаю голос до заговорщически тихого, как будто сестра может
оказаться в шумном международном аэропорту вместо своего
праздника.
Не хочется испортить ей сюрприз.
Ведь ради неё я пролетела половину Европы и оказалась в родном
городе, из которого уехала несколько лет назад…
Не каждый день тебе исполняется
десять лет, поэтому мы с отцом и мачехой решили сделать Алёне такой
подарок в виде меня, являющейся на её праздник сразу из аэропорта.
Ещё утром сестра получила от меня видеопоздравление из Франкфурта и
курьера с подарком под дверь. А сейчас, спустя каких-то восемь
часов, я уже готова сделать последний рывок и оказаться на пороге
загородного дома своего отца.
Он предлагал меня встретить. Очень
настойчиво. Я отказалась. Возьму такси и буду смотреть в окно,
изучать, как изменились родные места. Я выросла в городе N. Была
здесь счастлива и не очень. Последний год жизни здесь дался мне
тяжело. Но сейчас за моей спиной снова расправились крылья, которые
когда-то мне подрезали.
Долго жившая в моей душе обида
угасла. Обида на человека, причинившего мне столько боли, и на
место, где это произошло.
Три года — это много или мало для
того, чтобы забыть любовь всей своей жизни и начать жизнь с чистого
листа?
— Нет, конечно. Я на кухне, а она в
саду, с гостями, — устало говорит папа, и я представляю, как он
смахивает капельки пота со лба. — У них там анимация, шарики, еда и
всё остальное. Я там совершенно лишний человек!
— Прячешься? — Не могу сдержать
улыбку.
Папа — большой тучный мужчина,
бизнесмен и суровый руководитель десятка человек — сейчас оказался
в буйстве розового цвета и единорогов. Толпа десятилеток разносит
его дом, а он кажется весьма спокойным.
— Можно сказать и так. Перевожу дух.
Тут пятнадцать девочек примерно одного возраста, и, судя по
прибывающим гостям, это ещё не предел, — спокойно произносит отец,
а потом говорит в сторону: — нет, в этом стакане не яблочный сок,
Люда. Поставь на место и отойди.
Прощаюсь и, нажав отбой, выхожу на
улицу. Там накрапывает мелкий весенний дождик, и я втягиваю воздух
полной грудью.
Я дома.
Мне было хорошо в Германии.
Адаптации после переезда я почти не ощущала. Единственный
дискомфорт доставляло слабое знание языка, но и его я со временем
подтянула. Во Франкфурте, где по контракту работал мой отчим,
остались мама и мой маленький полуторагодовалый брат Алекс. Мама
была ужасно смущена, когда пришла ко мне с этой новостью, зажав
тест на беременность в кулаке. А я была очень рада. Я уже выросла,
и ей явно не хватало ещё одного маленького человечка, о котором
можно было заботиться, которого можно было целовать в макушку.
— Скоро буду. Целую.
Сбрасываю звонок и загружаю
приложение такси.
В Германии остались не только моя
семья, друзья и знакомые, но и Фил. Это расставание дается мне
труднее всего. В груди тянет тяжелым грузом, когда думаю о своем
русском немце. Аэропорты и самолеты — это наше место, и сейчас мне
его особенно не хватает.
Он больше никогда не сможет полетать
со мной, но остался ждать меня в нашей немецкой квартире. И я
обязательно к нему вернусь.
— Привет, малышка. Как дела?
Филипп обожает аудиосообщения. Мурашки бегут по телу от его
приятного баритона, и я на мгновение жмурюсь, представляя, что он
рядом. Сидит со мной на заднем сиденье такси и травит свои шутки,
обычно от смеха рядом с ним у меня начинают болеть ребра. Это ведь
так легко представить, если забыть о расстоянии, времени и просто
наслаждаться его голосом.
