С неба занудно моросил унылый осенний дождь. Сбоку периодически задувал промозглый октябрьский ветер, занося дождевые капли под козырёк над главным входом в парк отдыха, где укрывались от непогоды немногочисленные посетители. Дополнительный вклад в распространение водяных ресурсов вносили лихие автомобилисты, со свистом прокатываясь по огромным лужам на проезжей части. Брызги из-под их колёс заставали врасплох неповоротливых прохожих на тротуаре… Между тем к главному входу в парк твёрдой уверенной походкой приблизились два чрезвычайно решительных джентльмена в прозрачных водонепроницаемых накидках на головах (но без саквояжей в руках). Стремительно огибая лужи и ловко уклоняясь от брызгов с проезжей части, они прошли мимо главного входа и оперативно вторглись в маленькую неприметную дверь под лаконичной табличкой "Служебный". И только здесь, оказавшись в тёмном пустом служебном коридоре, они наконец рискнули снять с себя порядком намокшие накидки…
– Ну и погодка! – недовольно проворчал один из них, стряхивая со своей накидки воду прямо под табличку "Мусор не бросать!", висящую на ближайшей стене.
– Да чёрт бы побрал этого Ченнона с его дурацкими убийствами! – сказал в сердцах другой, проделывая аналогичный манёвр.
Свернув накидки и взяв их в подмышки, решительные джентльмены двинулись дальше по коридору. Вскоре они очутились перед скромной неказистой дверью с табличкой "Администрация". Впрочем, новоприбывшим уже было известно, что сегодня эта надпись имеет иносказательный смысл, и её следует читать как "Штаб расследования"… Открыв эту дверь, вошедшие попали в небольшой служебный кабинет. Он оказался обитаем – по нему в задумчивости расхаживал некий строгий серьёзный джентльмен в полицейской форме.
– Доддс-Маклуски? Да-да, очень рад вас видеть! – заверил он, обмениваясь с новоприбывшими тёплыми дружескими рукопожатиями по праву их старого знакомого и давнего верного соратника по кое-каким уголовным расследованиям.
– Ченнон, есть ли у вас совесть? – первым делом поинтересовался Маклуски, – Вызвать нас на расследование в такой проливной дождь? Что за свинство, в конце-то концов! (А вот когда на дворе стояло лето, на небе светило солнце, а на ветках весело чирикали птички, вы нас почему-то в парк отдыха не приглашали!) Ну и удружили вы нам, нечего сказать!
– Я не виноват! – развёл руками Ченнон, следователь лондонской полиции по уголовным делам, – Убийство совершил не я. Все претензии следует предъявлять вконец обнаглевшим преступным элементам! Надеюсь, с вашей помощью мы быстро выведем их на чистую воду и привлечём к уголовной ответственности…
– Пускай в этом не сомневаются! – подтвердил Доддс, – На месте судьи я бы впаял им ещё год-другой колонии строгого режима за убийство в такую паршивую погоду!
– Между прочим, убийство произошло вчера, в воскресенье, – уточнил Ченнон, – А погода тогда была куда лучше сегодняшней – тёплая, ясная и безветренная…
– Значит, преступникам следует накинуть сразу три года заключения, – сделал вывод Маклуски, – В их действиях явно просматривается цинизм и нигилизм: Сами убили человека в хорошую погоду – а нам с вами приходится расследовать их фокусы в дождь и слякоть! (Как известно, за преступление, совершённое с особым цинизмом, полагается более тяжёлое наказание, чем за совершённое без цинизма.)
– Радует только одно, – отыскал ложку мёда в бочке дёгтя Доддс, – Вчера мы с Маклуски, несмотря на хорошую погоду, обошли этот дурацкий парк стороной, и убийство произошло в наше отсутствие… Мне даже страшно представить, в какую большую лужу мы бы оба сели, если бы вдруг вздумали сюда сунуться! – дал волю воображению он, – Наш Директор наверняка бы саркастически ухмыльнулся и сказал: "Ну вот, я так и знал: Где бы Доддс и Маклуски ни появились, там обязательно происходит какая-то ерунда!" Но теперь ему придётся признать, что иногда кое-какая ерунда происходит и там, где нас нет…
