– Ваша комната, госпожа Филатова, –
улыбнулась мне комендант, остановившись в крыле женского сектора. И
пусть говорила она вежливо, внешне дама не казалась дружелюбной:
острые скулы, тонкие, искривлённые помадой, губы, впалые глаза и
старомодное платье, что бесцельно волочилось по полу.
Прошлый век какой-то.
– Спасибо, – поблагодарила я,
переступая с ноги на ногу и крепче сжимая ручку чемодана. Лёгкое
замешательство постепенно перерастало в панику.
Что, если приехать сюда было
ошибкой? Быть может, зря я всё это затеяла?
С тех пор, как Даня стал студентом
академии, он поддерживал связь с родителями, но резко оборвал её со
мной, словно наша дружба была для него пустым звуком.
Друзья. Ненавижу это слово! Оно
принесло мне столько же радости, сколько и боли. Любить того, с кем
дружишь – то ещё проклятье.
Вокруг Дани всегда крутилась уйма
девчонок. Я знала о них всё, включая цвет белья и предпочтения в
кинофильмах. Новиков делился со мной каждой мелочью, ненароком
оставляя шрамы на сердце. Я же прощала его за всё, ведь он был
единственным человеком, который мог свернуть горы, превратить мир в
пыль, ради меня одной. И вот ирония – Даня был единственным парнем,
который никогда не воспринимал меня как девушку.
– По коридору ночью лучше не
слоняться, – предостережение коменданта вырвало меня из мыслей так
стремительно, что я не успела придать ему значения.
В очередной раз кивнув женщине, я
взялась за ручку двери комнаты, что стала моей на ближайшие четыре
года.
«Валькирия» – элитный вуз для
богатых детей и тех, кто наделён особыми талантами. Помимо
обеспеченных родителей, я обладала лишь одной способностью: искать
вопреки, даже если кто-то нарочно решил от тебя скрыться.
Данька поступил в академию полгода
назад, в конце лета, вполне заслуженно, ибо его успехи в баскетболе
были головокружительными.
И хотя его родители не имели
сложностей с финансами и могли беспроблемно оплатить обучение в
«Валькирии», он мечтал добиться всего самостоятельно и никогда не
кичился семейным положением. Именно за непоколебимые принципы,
правильность и нравы я отдала ему частичку своего сердца.
С того момента, как Даня стал
студентом «Валькирии», спрятанной за высокими пушистыми хвойными
деревьями в самом сердце леса, где отсутствует цивилизация, наше
общение сошло на нет. Первые две недели мы поддерживали связь,
обменивались сообщениями, но проходили дни, и Новиков звонил всё
реже, а затем и вовсе пропал. Забросил соцсети, будто решил
закрыться от всего мира. Скрыться от меня.
Я не находила себе места и, не
выдержав, попросила маму о помощи. Мне хотелось поступить в
«Валькирию», хотелось увидеть Даню и наконец узнать о причинах
такой отрешённости.
Возможно, это было ошибкой. Глупым
порывом, что движет каждой влюблённой девчонкой, но я здесь, и пути
назад нет. Всё наладится, как только я его увижу. Определённо,
по-другому и быть не может.
Комната в общежитии была рассчитана
на троих студенток. Правая стена так и кричала, что здесь жили
фанатки корейской индустрии, судя по постерам, мягким игрушкам и
разнообразному мерчу. Возле кровати валялись флаконы духов, тюбики
губной помады и лаки для ногтей. В воздухе застыл аромат мармелада
вперемешку с ванильным мороженым. А вот другая сторона комнаты
заметно отличалась, словно была окутана вуалью печали. Даже лучи
солнца не касались кровати, да и тумба пустовала.
На таком контрасте мне следовало
занять середину.
Оставив чемодан рядом со шкафом, я
устало плюхнулась в кожаное кресло. Удобное и мягкое, так и манящее
провалиться в сон после долгой дороги.
Осталось немного. Скоро мы
увидимся, Даня.
Распахнувшаяся дверь вырвала меня из
полудрёмы. На пороге возникли две девушки, такие разные, подстать
контрасту комнаты.
