При встрече с бывшим каждая хочет ощущать себя королевой.
Особенно этот бывший два года назад изменил. Променял на
секретаршу.
Мне даже не надо было видеть этого своими глазами. Я просто
спросила у Матвея вечером:
— Тебе не кажется, что у Лены слишком яркая помада?
Лена, это секретарша. Была.
Матвей изменился в лице, и по этим сведённым на переносице
бровям я поняла, что ему тоже кажется, что Лена злоупотребляла
макияжем, ведь на краешке воротника остался алый след.
Я встала из-за стола. Бросила в тарелку салфетку.
Я уже поняла к тому моменту, что Матвей мне изменял. Не от того,
что я ему не нравилась, не потому, что была плохой женой, а просто
он скучал.
Я никогда не любила устраивать скандалы. Не могла просто себе
позволить начать кричать. Так правильно. Хорошие девочки не
позволяли чувствам вырваться наружу. Они носили свою боль внутри.
Берегли ее.
Я вышла из кухни и прошла в коридор. Осеннее пальто цвета охры
висело на плечиках. Темные сапожки стояли на полочке. Мне не надо
было метаться по квартире с криками о том, как так мог Матвей
поступить со мной. Мне не надо было выяснять причины.
Мне просто надо было уйти.
В темноту осеннего вечера, чтобы стоя под дождем, задыхаться
слезами, ловить губами воздух и понимать, что наш брак
развалился.
Матвей не дал мне уйти. Он медленно вышел из кухни, облокотился
на косяк и твёрдо сказал:
— Прекрати устраивать скандал, развернись и сядь за стол.
Он всегда был таким. Слишком твёрдым для того, чтобы понять, как
мне больно. Ненавидел, когда ему говорили слово против. И не любил,
чтобы размеренная жизнь шла не по плану.
— Я не сделаю этого, — мне важно было сохранить остатки
гордости. — Ты человек, который предал меня. Который променял нашу
любовь на простой секс. Я не буду жить с тобой. Мы разводимся.
Матвей впервые тогда больно схватил меня за руку, дёрнул на
себя, прижимая к телу. Его выбесило мое неповиновение. Его
покоробило, что я могла сопротивляться.
— Не смей в таком тоне со мной разговаривать, — его губы были
так близко, что я ловила аромат мятного чая. Но ничего не
чувствовала.
Его измена перечеркнула все чувства. Я не могла себе
представить, как дальше буду рядом находиться после того, как
Матвей измарал меня всю, запятнал чистоту нашего брака такой
грязью.
— Отпусти, — попросила я, стараясь разжать его пальцы, но они
только сильнее впивались мне в кожу.
— Никогда…
Он затащил меня в спальню. Мне кажется я тогда кусалась и билась
в истерике. Никогда себе такого не позволяла. Но тогда мне было
настолько больно, что все тело выгибало дугой. Матвей не слушал мои
причитания. Он силой уложил меня в постель и сжимал в объятьях пока
меня не перестала бить крупная дрожь.
— Ты моя, — шептал он мне. — Ты только моя, как ты не
понимаешь?
— Но ты не мой, — сквозь всхлипы, выдавила из себя я.
— Это не имеет значения, — его губы проходились по моей щеке,
собирая слёзы. — Мы семья. А семья это значит навсегда вместе…
На-все-гда…
По слогам внушал мне эту простую истину Матвей, стараясь
успокоить.
Я не могла.
Просто не понимала, как он мог со мной так поступить. Мы же
планировали завести ребёнка. Быть вместе до старости и дальше.
А он все растоптал.
Я не понимала этого тогда. И до сих пор не поняла. Даже сейчас,
когда бывший муж снова ворвался в мою жизнь.
Нагло распахнул в неё дверь. И стоял, улыбался со сцены на
корпоративе в честь назначения нового генерального.
Я кусала губы. Старалась заглушить всю боль, что навалилась на
меня в одно мгновение.
— Дамы и господа, я рад приветствовать всех на таком важном
событии для нашей компании, — произнёс старый директор. — И
позвольте представить вам нового генерального директора компании
«АльянсСтрой» Матвея Тихомирова.
