До свадьбы оставался ровно
месяц.
Длительная предсвадебная суета уже
порядком достала Женьку: то сломя голову надо нестись на другой
край города и срочно утверждать окончательный вариант праздничного
меню и расстановку мебели в зале, то встретиться с фотографом и
обсудить план фотосессии, а затем метнуться
стрелой в центр для подготовки сюрприза жениху — постановочного
танца невесты с подружками…
— Мам, я больше не
могу! Нет сил и ужасно хочется спать, такая рань! —
простонала Женька.
— Евгения, умей делегировать
обязанности! Станислав с успехом справится с половиной пунктов по
организации вашей свадьбы, которая не за горами! Кстати, ты не
забыла о планах на сегодня? — строго спросила мать Женьку, допивая
крепкий ароматный кофе без сахара.
— С тобой, наверное, забудешь! Ты
мертвого заставишь встать и вспомнить все! — парировала
Женька и вызывающе посмотрела на мать.
Ольга Сергеевна находилась в той
самой поре, когда Баба-ягодка опять…
Стильная, стройная,
ухоженная! Пастельные тона макияжа удачно подчеркивали
черты лица, делали акцент на губах и серых глазах, которые излучали
холодный, стальной блеск, когда ей что-то не
нравилось.
— Не юродствуй! Тебе это не к
лицу!
Женька промолчала, в такие моменты с
матерью лучше не вступать в диалог.
— Надо с уважением отнестись к тому,
что Луховицкая отменила поездку во Францию, чтобы успеть завершить
твое платье.
— Я ее не просила об этом! Не
забывай какие деньжищи ей платят Романовские! — нарушив молчание,
ехидно высказалась Женька, ковыряя овсянку в тарелке серебряной
ложкой.
— Вот-вот! Разве от тебя дождешься
слов благодарности! Всю свою жизнь я положила к твоим ногам… — с
особой помпезностью сказала мать, и машинально поправила рукой
прядь волос благородного пшеничного оттенка, отливающего
перламутром.
— Прошу, не начинай, петь старую
песню…
— Рот закрой и не смей перечить
матери, никогда!
— Слушаюсь и повинуюсь, Ваше
Высочество! Я давно привыкла к тому, что у меня нет права на голос.
Ну ладно, Русалочка, по-дурости лишилась голоса ради пары красивых
ножек, так и не пригодившихся для соблазнения красавца-принца! Но у
меня-то он есть, а что толку?!
— Это кто-же тебе запрещает
высказываться?! — строго спросила мать и сдвинула брови к
переносице, изображая недовольство.
— Не буду показывать пальцем…
— Оставь глупую демагогию! К двум
часам, чтобы была на примерке! Рисунок из стразов Милана будет
выкладывать прямо на тебе…
— Звучит страшно…Время собирать
камни! Как бы не воздвигнуть себе памятник вместо свадебного
платья! И какая она к черту Милана? По паспорту Людка Иванова…
— Отсталый ты экземпляр! Сейчас
эпоха звучных псевдонимов! Вот и ты, после бракосочетания, обретешь
новое имя!
— Не поняла? О каком имени идет
речь?
— Эжен Романовская!
— Ма, ты сошла с ума! Я Женька! Это
имя мне дал отец и оно мне очень нравится! Я не буду ничего
менять!
— Не смей приплетать сюда
отца! Все уже решено! Самый подходящий момент, сменить одновременно
и имя, и фамилию.
— Иногда мне кажется, что я тебе не
дочь! Какая мать, вот так запросто, выдаст дочь за нелюбимого…Лишит
имени и голоса, — обреченно произнесла Женька.
— Не стони! Ты еще скажешь мне
спасибо! Все делается ради твоего счастья! А насчет
нелюбимого…Странно, что, находясь с «нелюбимым» в Венеции на зимних
каникулах, не позаботилась о сохранении невинности? Могла бы и
дождаться первой брачной ночи!
— Ма! Как ты можешь! Ты же знаешь,
как все было…Он нагло воспользовался моим состоянием…
Женька вскочила из-за стола, слезы
ручейками побежали по щекам
— У него иная версия…—
догнал голос матери в спину.
Женька торопливо поднялась на второй
этаж и с силой дернула дверь в свою комнату.
