— Так девственницей и помрешь! — Тим злобно бросает мне в спину,
когда я полуголая и вся пунцовая вылетаю из его элитной
квартиры.
С вещами в руках, которые успела захватить.
Помру, но это не точно.
Но таких отношений на раз не хочу! Он сам виноват. Я же
поверила, что с ним можно рискнуть. Что он любит меня. Доверилась,
а теперь вот…
Впопыхах надеваю свитер через голову, когда бегу по направлению
к лифтовому холлу, пока никто не застукивает меня в неглиже.
Судорожно бью по кнопке вызова лифта.
Стою. Не дышу. Чувствую, как по телу идет мелкая дрожь.
На этаже раздается звуковой сигнал. Двери лифта открываются.
Когда я собираюсь сделать шаг, то натыкаюсь внутри кабины на
мужчину с грудным ребенком на руках.
— Вам вниз? — чуть ли не кричит на меня незнакомец, когда
уточняет, не перепутала ли я, куда еду.
Ребенок попискивает. Надрывно плачет. Уже весь красный от
натуги.
Я замечаю, что у малыша забавный костюмчик с капюшоном с ушами
как у зайца. На ножках милые белые носочки с коровками.
— Вниз, — киваю, прохожу внутрь и в нерешительности застываю на
месте.
Наконец, опомнившись, я нажимаю на первый этаж.
После того как двери лифта закрываются, кабину резко дергает
вверх. Свет гаснет. Темнота поглощает нашу случайную троицу.
Мужчина не выдерживает:
— Твою ж… — раздается недовольный голос и тут же замолкает,
потому что право высказаться берет на себя Зайчик.
Малыш очень старается. Оповещает присутствующих о чем-то важном.
А мы, взрослые, тупим и не понимаем его.
— Может, вам его покачать? — предлагаю самый распространенный
вариант из всех известных.
Незнакомец пыхтит. Молчит. Не отвечает. В общем, игнорирует.
Затем я ощущаю легкую тряску кабины. Вероятно, этот высокий и
довольно мощного телосложения человек решает прислушаться к моему
предложению. Все-таки, как-никак, я женщина. Материнский инстинкт у
нас в крови.
Но спустя минуту жалких попыток по успокоению грудничка мой
вариант проваливается с треском, потому что Зайчик чем-то опять
недоволен.
Возможно, темнотой?
Я стараюсь абстрагироваться. Не моя проблема. Хочу достать
телефон и подсветить панель с кнопками, чтобы вызвать лифтера, но
понимаю, что сумку я удачно забыла в квартире Тима.
— У вас есть телефон? — задаю вопрос как можно громче,
прорываясь через неостанавливаемый плач ребенка.
— Есть. Дома, — цедит каждое слово мужчина.
Не везет так не везет.
— Вы здесь живете? — спрашиваю в надежде, что незнакомец знает
панель с кнопками лифта как родную и сможет по памяти найти ту
самую — желтенькую, которая нас соединит с диспетчером.
— Нет. Просто катаюсь.
— Что вы в самом деле! — уже не выдерживаю я и делаю ему
замечание. — Если мы не выберемся отсюда в самое ближайшее время,
то, вероятно, потребуется скорая.
— Кому это?
— Ну явно не мне…
Хотя, чего греха таить, мне тоже не помешает успокоиться после
всего пережитого, но в такой обстановке я даже собственных мыслей
не слышу.
— Уа. Уа. Уа.
Зайчик явно боится. Прихожу к такому умозаключению и решительно,
но на ощупь иду к мужчине.
Осторожно касаюсь кофточки ребенка.
— Руки уберите! — гаркает этот альфа-истерик. — Откуда я знаю,
что вы ими делали?!
И вот я сейчас даже готова обидеться. На его тон. И грязные
намеки.
— Ну как хотите, — проговариваю и уже собираюсь развернуться и
пойти бить вот этими самыми руками по всем кнопкам.
Вдруг оно так сработает — и диспетчер выйдет на связь.
Зайчик явно настроен изучить ораторское искусство на все сто
процентов. Он берет еще на тон выше, и даже у меня начинает
противно пульсировать в висках.
— Стой! — командным голосом останавливает меня незнакомец. —
Есть идея лучше?
— Да, я беру ребенка на себя, а вы нас спасаете. Желательно
быстро. Я в вас верю! — зачем-то последнее ляпаю бездумно.
