Часть первая: ПЕСОК В ГЛАЗАХ БОГА
Глава 1
Воздух в кухне был густым и тяжелым, как бульон из концентрата, что варила на плите мать Лиама. Запах дешевой колбасы, картофеля и тревоги.
На экране телевизора, старой ламповой панели с потускневшей матрицей, застыло лицо Архиканцлера. Лицо было тщательно выбрито и напоминало ожившую маску. Он сидел за массивным дубовым столом, на фоне знамени Империи Возрождения – стилизованного золотого пучка пшеничных колосьев на багровом поле.
«…и потому, – голос Архиканцлера был ровным, металлическим, словно исходил не из горла, а из репродуктора, – мы констатируем снижение темпов инфляции на три процентных пункта. Средняя зарплата по Империи выросла на пять процентов. Это – плоды нашего общего труда, нашей стойкости перед лицом коварного Мрака, что жаждет нашего уничтожения».
Лиам аккуратно положил вилку рядом с тарелкой. Он ловил каждое слово, его поза была выпрямленной, почти подобострастной. Он верил. Ему нужно было верить.
«Но расслабляться рано, братья и сестры! – Архиканцлер повысил голос, ударив кулаком по столу. – Враги не дремлют! Их агенты влияния, их ядовитая пропаганда, их стремление лишить нас веры отцов – всё это требует от нас удвоенной бдительности! Мы – последний оплот истины в этом мире, и мы не согнемся, мы не сломаемся! Мы…»
Голос внезапно стал фоновым шумом. Отец Лиама, Николай, бывший учитель истории, с глухим стуком поставил стакан с мутным домашним квасом на стол.
– Пять процентов, говоришь? – просипел он, не глядя на экран. – Моя пенсия как была двадцать семь тысяч имперских крон, так и осталась. А хлеб, который в прошлом месяце стоил сто, сегодня – сто тридцать. Где мои пять процентов, Лиам? Ты же у них там, в их «Оке», считаешь всё.
– Пап, не надо, – тихо сказала сестра Лиама, Катя. Она выглядела измотанной, темные круги под глазами контрастировали с бледной кожей. На ее белом медицинском халате, в котором она пришла с двенадцатичасовой смены, виднелось желтоватое пятно от антисептика.
– Нет, пусть папа скажет, – мать Лиама, Вера, нервно вытирала руки о фартук. – Спасибо, конечно, что в магазине гречка и тушенка есть. Но сахар опять по талонам. Мыла нормального нет, только эта мыльная стружка, что кожу сдирает. Сколько можно жить на одном минимуме?
– Мы воюем, – тихо, но твердо сказал Лиам, глядя на свою тарелку. – Санкции. Блокада. Все ресурсы идут на оборону и на поддержку наших братских режимов. Без нашего газа и металла они рухнут. Это временные трудности.
– Временные уже десять лет, – горько усмехнулся Николай. – Катя, расскажи-ка, как у вас в храме медицины с этими «временными трудностями»?
Катя вздохнула, отодвигая тарелку.
– У нас в отделении опять вспышка А-вируса. Температура, кашель с кровью. Вакцины нет. Ее «Синтез-Фарма» перестала выпускать, все мощности на какие-то антидоты для фронта. А импортную запретили, говорят, что это биологическое оружие Мрака. Мы колем жаропонижающее и витамины. И ждем, кто выживет. Вчера умерла девочка, пятнадцать лет. У нее была астма, ей нужны были ингаляторы… которых тоже нет.
Лиам сжал челюсти. Он чувствовал, как по спине бегут мурашки. Он знал про дефицит. Видел отчеты, которые проходили через его отдел цензуры в «Оке». Все, что касалось медицины, строго вычищалось из ПравНета.
– Мы должны быть мужественными, – произнес он, и слова прозвучали неестественно, как заученный мантр. – Мы должны перетерпеть. Империя строит новую экономику, возрождает производства. Скоро…
– Какие производства? – перебил отец. – Заводы, которые делают патроны да сапоги? Это на них растет твоя зарплата? А те, что делали лекарства и медицинское оборудование, закрыты. Лучшие врачи либо на фронте, либо в тюрьмах, либо сбежали. Остались мы, старики да те, кому бежать некуда.
