Черное. Белое

Благодарю свою дорогую подругу Григорьеву Викторию Вадимовну за то, что она всегда придавала мне уверенности и энтузиазма. Она верит в меня, а для меня это очень важно.

Спасибо моей маме, Завалишиной Наиле Зиннатулловне, за терпение, которое она проявляет по отношению ко мне, в той мере, в которой я не всегда его заслуживаю.

Спасибо Кондратьевой Любовь Федоровне, учительнице русского языка и литературы, за дружескую помощь и искреннюю поддержку.

Спасибо тем людям, которые в большей или меньшей степени повлияли на написание романа, за то, что они есть.

А также благодарю издательство «Э.РА» и Ромма Михаила Наумовича за помощь и советы при издании этой книги.

У меня не заберут жизнь.

Ее оставят, дабы я сполна

заплатила свой долг

Мужчина в капюшоне обернулся. Комната, в которой он находился, скорее, напоминала подземелье: стены сделаны из камня и выкрашены в темно-серый цвет, а пол и потолок – в темно-синий. Из мебели – черный диван, который стоял напротив камина. Казалось бы, комнате не хватало лишь вырывающихся из камина языков пламени, чтобы она окончательно приобрела вид адской обители. Тут не было ничего, что могло бы освежить обстановку: ни цветов, ни картин.

Послышались шаги. Мужчина терпеливо смотрел на тяжелую железную дверь. Наконец она распахнулась, и в комнату вошел молодой парень. Он был одет в черную рубашку и такого же цвета брюки. Черные блестящие волосы свободно развевались от легкого дуновения, создававшегося при ходьбе. Под одеждой легко угадывалось спортивное телосложение. В глазах цвета угля горел адский блеск, словно все искушения мира были в его власти. Кожа приятного цвета загара, на лице – соблазнительная улыбка, обнажающая идеально белые и ровные зубы. Его красота могла бы завлечь и увести в пучину страсти и греха любую девушку. Он и сам представлял собой грех. Черный грех и само обаяние.

– Отец, ты звал меня? – обратился он к мужчине. Капюшон одеяния того полностью скрывал его облик.

– Садись, Марк.

– Неужели задание настолько отличается от всех других, что мне оказана честь присесть? – Парень с любопытством осматривал диван, словно тот был волшебный, а сомнение в его голосе перерастало в искренний интерес.

– Я не люблю повторять дважды.

Марк послушно сел на диван.

– Итак, Люцифер, я весь во внимании. Каков будет твой приказ на этот раз?

– Я уже говорил, чтобы ты называл меня отцом! – По раздраженному тону было понятно, что произнесенная фраза сильно задела его. – Я твой отец!

– Но мне больше нравится Люцифер, Дьявол, Исчадие Ада! – В глазах Марка замелькали огоньки.

– За это я и люблю тебя – за тот огонь, который загорается в тебе при упоминании Тьмы. Тьма горит в тебе, так же, как и во мне. Это я горю в тебе!

– Как устоять перед Тьмой и Адом, когда они столь соблазнительны и так искушают? – в голосе Марка звучало возбуждение, и огонь в камине запылал еще ярче.

– Но хорошо… Я буду называть тебя отцом.

– Речь не об этом.

Марк наклонился вперед и приготовился слушать. Его давно уже не приглашали присесть, и он уже забыл, какова на ощупь черная кожа дивана. Приказы, выполняемые им, всегда были слишком простыми для него и не требовали долгих разъяснений. Заставить мать потерять любимое дитя, убить ни в чем не повинного человека, забрать у ребенка то, что дороже ему больше всего на свете – поначалу это было интересно и приносило удовольствие, но теперь уже наскучило. Последний раз он сидел на этом диване в то время, когда между ангелами Света и Тьмы шла война. С тех прошло четырнадцать лет. И сейчас прикосновение к заветному дивану вызвало у Марка жгучее желание действовать.

Люцифер садиться не стал. Смотря прямо в глаза Марку, он начал: