Тяжёлый чемодан на колёсиках ухнул на один бок почти
вовремя – Дана стояла перед закрытой дверью бревенчатого
деревенского домика, старого, но вполне добротного, в котором
проводила все три месяца летних каникул каждое лето, лет до
четырнадцати. В детстве всегда всё было проще: по окончании занятий
в школе родители сажали её на поезд вместе со всеми
необходимыми манатками, и отправляли к бабушке Прасковье, не особо
заботясь мнением девочки. Ну а что, так всем было лучше – родители
работали, а дочь всегда была под приглядом, на свежем воздухе и
парном молоке. Отчего возвращаясь в родные пенаты, Даночка часто не
влезала в свои любимые джинсы и обтягивающие платья.
Но к следующему лету это проходило, чтобы вновь начаться заново.
Тогда она не особо переживала за лишний вес и прочие глупости.
Здесь у девочки были свои друзья, мелководный пруд, лес, полный
вкусной земляники и страшные байки, что так любили рассказывать у
вечернего костра взрослые и подростки, так же обитающие летом в
деревне. И она охотно их слушала, подобно другим детям, что помимо
замёрзших в вечернем пруду тел, любили греть и свои маленькие уши.
А потом перевирать страшилки, рассказывая их уже друг другу, на
свой лад.
Особенно здесь ценились байки про оборотней, и дети очень любили
в каждой встречной дворняжке видеть Зверя, чтобы с весёлым визгом
убегать от неё, по ходу придумывая целую историю про большого и
страшного волколака, преследовавшего их от самого Коламиного леса.
Было весело и интересно, и лето, как обычно, проносилось со
скоростью света.
Всё изменилось, когда Дана подросла, и убивать время в глухой
деревни под надзором бабушки стало просто не интересно. Старшая
школа, городская компания подростков-ровесников, первая любовь
сделали своё дело, и девушка уже не стремилась летом туда,
где ей было так хорошо раньше. Теперь её интересы целиком и
полностью были связаны с городской средой, и она наотрез отказалась
ездить в свою деревню.
До этого самого лета, когда вновь всё перевернулось с ног на
голову.
… О том, как она оказалась здесь, Дана вспомнить не могла,
как не пыталась. В один прекрасный миг она просто вдруг решила, что
ей необходимо ехать в деревню, навестить старенькую бабушку,
сменить обстановку, хотя ничего такого страшного в её жизни не
произошло. Она просто сбежала, оставив записку родителям о своём
местонахождении, сев на знакомую электричку и оказавшись там, где
когда-то было так хорошо. Но зачем – так даже для неё самой
оказалось загадкой.
Словно неведомый зов просто приказал ехать сюда, в родные
Сады.
По ту сторону двери раздались лязгающие звуки, и она открылась.
Бабушка ахнула, выронив из рук край передника, которым вытирала
перепачканные мукой ладони, и тут же расплакалась, бросаясь внучке
навстречу.
- Данушка! Ты ли?!
Её объятия были такими искренними, что девушка и сама
растрогалась, осознав, что на самом деле скучала.
- Я. – заверила она Прасковью, не торопясь отстраняться. – Твоя
блудная внучка наконец-то вернулась.
- А я как чуяла! – радостно воскликнула бабушка. – Вон, пирожков
испекла. Проходи. Чего стоишь на пороге-то?!
- Да, чемодан сломался… - Дана скосила глаза на не
выдержавшее деревенской трассы колёсико.
- Дык, не беда! – заверила бабуся, потянув внучку за руку. –
Сейчас Григорича кликну, он починит…
Дана улыбнулась, переступая порог такого знакомого и выпавшего
на несколько лет из её жизни дома. А у самой на душе кошки скребли,
да ещё вертелось в голове, что неспроста она здесь оказалась, ой
неспроста.
Но раз готового ответа никто не приготовил, оставалось только
ждать.
Да, и наведаться к старому Григоричу, чтобы починил злосчастное
колесо её чемодана. Но только после бабушкиных пирогов…
