- Оля-ля! – кто-то крикнул мне вслед, а я, натянув капюшон
пониже, бросилась куда глаза глядят.
Ещё чего! Не дай бог увидят слёзы на моих глазах – конец всему
учебному заведению! Ведь я, Ольга Громова, ученица первого курса
ветеринарного института, имела безупречную репутацию несерьёзной
хохотушки, ведущей беспечный и весёлый образ жизни. Душа любой
компании – да-да, это всё было про меня! И ни одна вечеринка, ни
один студенческий междусобойчик не обходился без моего
непосредственного участия.
Порой компашки даже спорили и дрались, если вдруг случалась
накладочка, и вечеринка значилась сразу у двух, а то и трёх
компаний одновременно. Но я решала её с умом – успевала и здесь, и
там. Но вот ума моего не хватало на одно – на учёбу. Ну не было у
меня на неё времени! И, как бы это прискорбно не звучало, первый
семестр я бездарно завалила. Полностью. Оттого и были сейчас на
моих глазах поздние слёзы раскаяния и сожаления, ведь второго шанса
мне никто давать не собирался. Вот совсем. И ректор, весьма
осведомлённый о моей студенческой вольной жизни, без сожаления
помахал мне рукой, пожелав удачи в другом вузе. Козёл.
Ведь я совсем не была к этому готова!
«Ну ты попала, Громова!» - безрадостно сообщила мне лучшая
подружка Дашка, когда узнала прискорбную весть, и тут я не могла с
ней не согласиться. Попала… Всегда смеялась над тем, что попаданкой
я была давно – от природы жгучая брюнетка с глубокими синими
глазами, по натуре я являлась блондинкой из анекдотов. Значило ли
это, что однажды в моё тело переселилась душа некой светловолосой
беспечной дамочки, я не знала. Но порой стойко убеждалась в этом.
Однако, доказательств у меня не было, да и никто бы не стал их
слушать. Правда обидно было всё равно, хоть я и сама понимала, что
виновата. Но, как известно, самокритика была вещью хорошей, но
бесполезной. Абсолютно.
- Оля! Остановись!
Они не отставали. Парни со старшего курса, с которыми я тусила в
последний раз вместо того, чтобы готовиться к сессии. И один из
них, кажется, даже запал на меня. А может и ни один. Только вот мне
сейчас было совершенно не до них, и не до тусовок. Из дома бы не
выгнали за такие «успехи». Эх, не быть мне ветеринаром. Перед
глазами отчётливо замаячило будущее «карьеры» официантки – по
крайней мере, на ближайшее время.
А потом я возьму себя в руки, и попытаюсь восстановиться. Или
вообще пойду в другой ВУЗ. Сколько раз я зарекалась себе в
подобном. И сколько раз нарушала данное себе обещание.
Оторваться от парней не получалось, они настырно преследовали
меня, но я тоже была упрямой в вопросе сохранения своей репутации.
Ну и что, что мне придётся совсем скоро покинуть сие учебное
заведение. Память об Ольге Громовой как о весёлой и безбашенной
студентке-первокурснице, должна была вечно разгуливать по этим
коридорам словно призрак, вызывающий улыбку на губах всех без
исключения!
Я начала хлюпать носом в порыве жалости к себе, а расстояние
между мной и моими «преследователями» заметно сокращалось. И тогда
я провернула запрещённый манёвр. Заметив на своём пути дверку в
стене, ведущую в небольшую кладовку, где уборщица баба Груня
хранила весь свой арсенал «ведьмовских штучек» – веники, мётлы и
прочую атрибутику, находящуюся в ведомстве работников «клининговых
служб», я нырнула туда, надеясь, что парни пройдут мимо.
И плотно закрыла за собой дверь, сразу же погрузившись в темноту
и духоту крохотной подсобки. Я никогда не страдала клаустрофобией,
но сейчас мне стало по-настоящему жутко – замкнутое тёмное
пространство будто довлело надо мной, заставляя меня двигаться
интенсивнее, шевелиться, чтобы осознать, что здесь ещё есть место,
и я могу ещё хотя бы сделать шаг назад.
