- Папа... - Вот и всё, что я могла сказать.
Морщинистые губы короля слегка дрогнули, веки приподнялись.
Тяжело и медленно, будто даже на это мельчайшее движение уходили
остатки его сил.
- Я ещё здесь, девочка моя. - Он еле заметно двинул головой,
чтобы встретиться со мной взглядом. - Я бы обязательно тебя
дождался…
Не помня ни кресел, ни собственной значимости, я упала прямо на
колени у кровати. Где-то за спиной тихонько закрылась дверь -
лекарь вышел, чтобы подарить нам пару минут наедине. В ушах ещё
звенело как приговор решение о том, что здесь он больше не нужен.
Всё скоро закончится.
- Не волнуйся за меня, девочка, - зашептал отец, стараясь
улыбнуться. - Я… надеялся уйти позже, это правда. Но скоро я
увижусь с мамой, с… Рианом - На последнем имени его голос дрогнул.
- Мне будет хорошо.
- Я знаю, папа.
- Единственные, за кого я переживаю - это вы, Лиата.
Я всхлипнула, сил держаться больше не было.
Впервые о том, что отец совсем плох, мы услышали ещё четыре дня
назад. Или пять... Время с тех пор слилось в монотонный поток,
холодный и тягучий. Иногда доводилось выныривать из него, открывать
глаза в многолюдных холлах дворца или в моей собственной спальне,
внезапно помрачневшей. Тогда я трясла головой, здоровалась с
людьми, отвечала на глупые вопросы, отдавала глупые приказы - но в
результате опять сбегала в печальный полусон.
- Лиата, ты должна быть сильной.
- Да, конечно, папа, ты прав.
Эти слова я слышу с детства как заклинание, но сейчас от них не
легче. Отец улыбался снова. Его глаза казались светлыми, почти
выцветшими за время болезни, тёмные волосы инеем покрыла проседь.
Недавно сильное тело покоилось на простынях неподвижно, закутанное
в одеяла и одежды.
- Главное… самое главное - это помнить, что вы есть друг у
друга. Семья, опора. Держитесь вместе, встречайте любые
неприятности вместе - и вы справитесь со всем на свете.
Должно быть, отец сказал то же самое Аделику и Сарену. И от них
было гораздо больше толку в ответ. Но что я могу добавить
значимого, ценного в его последние минуты?
- Я просто очень люблю тебя, папа…
Отец двинул губами, в его глазах засверкали слёзы.
- И я тоже очень люблю тебя, моя девочка.
Я обняла его - медленно, нежно, чувстуя уходящее тепло и вдыхая
такой знакомый запах. Слёзы душили и заставляли сжимать родное
тело, близкое и непривычно хрупкое. “Передай маме с Рианом, что их
я тоже люблю” - вот что я хотела, но так и не посмела
произнести.
…Пять минут спустя я выходила из королевской опочивальни. Не
замечая взглядов слуг - всё равно их сочувственные лица ничего не
изменят. Отец снова позвал Аделика - понимая, кому из нас сейчас
нужнее всего прощальные слова.
Наверное, мне повезло не увидеть его последних мгновений.
Той ночью король Литании, Этар Третий, умер. А моя жизнь
изменилась навсегда.
Со смерти отца минуло семь дней, когда прибыла первая
делегация.
То утро выдалось до странного погожим. Помню большой приёмный
зал - солнце заглядывало в стрельчатые окна, лучи отражались от
мраморных стен и блестели на полу. Слабо переливались откинутые
шторы, и даже наряды придворных ловили свет - на тёмных траурных
тканях он смотрелся грустной шуткой.
Помню Сарена - в отличие от свиты из графов и графинь, он стоял
молча, прямой как стрела. Младший из моих братьев казался
задумчивым памятником самому себе. Может, виной тому была моя
компания: в последние дни мы редко находили темы для разговоров.
Может, он, как и я, просто устал от суеты, внезапно поглотившей
дворец.
Почтить память отца желали все. Виконты, бароны, их отпрыски -
они стекались из разных уголков Литании так спешно, что оставалось
лишь дивиться выносливости лошадей. Несведущие в магии напербой
шептались, что без чар тут не обходится. Подданые старого короля
склонялись теперь перед Аделиком и со слезами на глазах уверяли,
что их горе не меньше нашего. Затем ехали в храм, где покоилось
тело отца, целовали его холодные руки и молились.
