— Лариса Павловна! — подбирая слова,
начал доктор в белом халате. — Вы лучше присядьте.
Всё, как Клавка говорила: если они
вас успокаивают — значит, на анализы неправильные направили или
мест нет в больнице. Потом соловьями начинают петь, как только про
деньги заговоришь. Вот и ходи к этим врачам. В наше время другие
были, лишнюю копейку не сдирали с мирных граждан.
— Я лучше постою, — опираясь на
палочку, постаралась гордо ответить.
Сил с каждым днём становится всё
меньше. По этой причине заставила себя сходить в больницу. До
последнего не хотела, но Клавка заладила: иди да иди. Да и
остальные соседи по площадке лестничной не отставали. Но не из-за
них направилась, а из-за Барсика, он такими глазами смотрел, что
сердце щемило. Только он один и поддерживает бедную старушку.
— Хорошо, — сказал врач, тяжко
вздохнув. — У вас рак матки последней стадии. Мы провели анализы,
всё подтвердилось…
Мир рушится перед глазами. Как же
так? За что? Уже не слушаю врача, а просто беру и разворачиваюсь,
чтобы уйти. Глупо и по-детски. Не так должна вести себя
восьмидесятилетняя женщина. Но я впервые делаю так, как велит мне
сердце. Лучше вовсе не знать, сколько тебе осталось, чем каждый
день считать минуты и смотреть на то, как тебя жалеют
остальные.
Эх.
Если бы дочка была жива, тогда бы,
возможно, я осталась, но её нет, а внукам нужны только деньги.
Другое их не интересует. Как только прошу о помощи, слышу лишь
язвительные замечания. Зато когда им нужно что-то — приходят и
умоляют. А я, глупая, жалею, не могу же иначе. Родная кровь, хоть и
испорченная.
Не помню, как села в автобус и
доехала до родного дома. Птицы поют, ребятня задорно смеётся и
играет во дворе. Нужно ещё зайти в магазин и купить килограмм мяса,
как раз новый привоз. Барсик только свежее любит. Сколько корма
покупала и со стола пыталась кормить — ни в какую, а вот мясо
полюбил и рос как на дрожжах.
— Лариса Павловна, здравствуйте! —
поздоровалась продавщица, улыбнувшись. Хорошая женщина, ни разу не
обманула, хоть с мужем ей не повезло. — Вам как обычно?
— Да-да, Зиночка, и молочка,
пожалуйста, вот с теми конфетками, где котики изображены. — Хочу
нарушить все запреты.
Сладкое не ем уже лет десять, когда
поставили диагноз «сахарный диабет». Продавщица замешкалась, но не
стала задавать лишних вопросов, просто продала товар и начала
обслуживать следующих покупателей.
— Спасибо, — постаралась говорить
громче и дала совет, который никогда и никому не давала: — Брось ты
его. Изменяет тебе Петька. Да не серчай на старушку, что поздно
рассказала.
Уходя, слышу, как что-то падает.
Зина молчит. Хорошая же женщина. Ей-богу, найдёт себе ещё мужика и
радость обретёт. А не как я — будет знать, но в горести жить. Не
желаю никому такой судьбы.
Особенно на старости лет, когда ты
одинока и живёшь в однушке. На памяти муж, изменщик и пьяница.
Любимая дочь, но та погибла в аварии. Неблагодарные внуки, которых
жалко. А из друзей только старушки и старики по соседству. Один
лишь Барсик со мной, любимый кот, последний подарок моей покойной
дочки Настёны.
С трудом поднимаюсь по лестнице.
Суставы скрипят, приходится останавливаться, чтобы отдышаться.
Тяжело, да так, что перед глазами появляются чёрные мушки. Но я
сильная и смогу добраться до квартиры.
Как только открываю входную дверь,
на пороге встречает чёрный как смоль кот. Зелёные глаза смотрят с
любовью. Он пропускает вперёд, а после бежит за мной на кухню. За
свой век ни разу не пытался сбежать на улицу, не проказничал и не
драл обои, оказался очень послушным и понимающим. Словно и вовсе не
кот, а человек. Даже лучше человека!
— Барсик, милый мой, — тихо шепчу,
присев на табуретку. Кот ставит лапы мне на колени и утыкается в
руку. — На кого же я тебя, бедняжку, оставлю. Знаешь, у меня рак,
возможно, умру. Но не чувствую я себя плохо. Просто устала.
