Глава 1
А эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала,
И крылья эту свадьбу вдаль несли,
Широкой этой свадьбе было места мало,
И неба было мало и земли,
Надрывался певец в зале столовой политеха.
«И, слава богу, свадьба не моя» – подпевал про себя я.
После того как две недели пролежал в больнице с воспалением легких, я берегусь. Пришлось пропустить и ноябрьские праздники, и каникулы, и местный турнир по боксу. Конец октября в Красноярске – коварный период, ещё может светить солнышко, а греть оно уже не греет. Хорошо хоть одежду купил зимнюю, сейчас в начале декабря уже без шапки-ушанки или унтов не прожить. Ещё мне пришили крючок к вороту дублёнки, теперь она не просто застегивается на пуговицы, но и на крючок, который ещё выше. Получается такая отдельная защита шеи. Кроме шарфа. Шарф я сначала купил мохеровый, но он лез шерстью как ненормальный, пришлось взять обычный вязаный. А сижу я на свадьбе у …Зины! Вот уж никогда бы не подумал, что тот аморальный тип, что её соблазнил, женится на ней. Она, конечно, уже в положении, но когда это мешало мужикам давать заднюю? Приехали Зинины родители, какие-то ещё родственники, и красноярская родня мужа. Может поэтому свадьба в Красноярске, а может из-за учёбы, Зина бросать не собирается, хотя, путём несложных подсчётов, я выяснил, что рожать ей в мае.
До застолья мы покатались по городу, фотографируясь в разных местах, вроде пушек времён Великой Отечественной войны на отшибе города. Я там отличился. Когда фотограф заявил, давайте, мол, молодые около орудия второй мировой войны встаньте, я его строго поправил:
– Правильно сказать – около орудий Великой Отечественной войны, а не второй мировой. Мы – советские люди, и для нас главное – подвиг народа, то есть Отечества.
Фотограф припух. Зато я получил головную боль в виде скрытого антисоветчика и по совместительству родственника жениха, Игоря Дмитриевича, местного историка. Он сел в столовой рядом со мной и начал рассказывать мне про вклад западной коалиции в победу над фашизмом, про ленд-лиз. Мне? Человеку из будущего, который не одну собаку скушал на форумах, обсуждая эти темы.
– Ну какой вклад? – азартно громил доводы историка я. – Вы вклад считаете не правильно! Не учитываете те вооружения и ресурсы, которые были на начало войны!
– Поясни! – потребовал уже датый историк.
– Знаете, сколько локомотивов произвел СССР во время войны? И сколько поставили по ленд-лизу? СССР произвел больше восьмисот штук, а поставили ему чуть меньше двух тысяч!
– Да ты сам себе противоречишь! Что бы делал СССР без локомотивов? – захохотал Игорь Дмитриевич. – Это считай в два с половиной раза больше! А? Каков вклад! А?
– А нулевой вклад. У СССР было перед войной тридцать тысяч локомотивов, восемьсот сам произвел, и две тысячи поставили. Итого, какой вклад? Семь, ну восемь процентов. Какие, нахрен, два с половиной раза. И так по всей номенклатуре, посчитайте, сколько было орудий, сколько поставили и сколько сами произвели, уверяю, в среднем цифры не превышают десяти-пятнадцати процентов. И заметьте, мы платили кровью, а они деньгами за победу.
Сидит, переваривает. До этого я ему популярно объяснил, кто перемолол и закопал пятимиллионную армию вермахта. И где в этой пищевой цепочке американо-японские войны на островах, со сражениями масштаба Мухосранской битвы двух полков. А сразу по приходу в столовую доказал, что никакого вторжения СССР в Польшу в тридцать девятом году не было, мы просто вернули себе свои земли, которые та отняла раньше, пользуясь слабостью молодого СССР.
– И, кстати, мировое сообщество признало новые границы Польши. Какое вторжение? Этак можно договориться и до того, что мы, например, в оккупированный Минск вторглись и захватили его, а не освободили. Мы вернули себе свои земли, а на польскую территорию не вторгались.
