Вероятно, это были две самые изматывающие недели в его жизни. А
это притом, что Лиам прошел через три десятка военных походов.
Смешно сказать, один из первых командиров императорской армии
неспособен справиться с собственной самкой.
"Не смешно… Печально", - покачав
головой, подумал Беар.
С Ланой было тяжело. Лиам не мог
находиться с ней в одном помещении, не сгорая от желания
наброситься на свою истинную пару. Инстинкты упорно требовали взять
ту, что принадлежит ему по праву. Заклеймить собой, сделать своей
раз и навсегда. Пусть ее тело забудет другого, пусть в ней
поселится новая жизнь. Их ребенок. Первый из многих… Его сын.
И только голос разума останавливал
Беара, уговаривая дать эльфийке еще немного времени. Пусть
успокоится, смирится. Ее обиды должны остыть, давая возможность
душе потянуться к своему истинному партнеру. Эльфы… Они считают
себя лучше и выше инстинктов. Не то, что василиски. Лиаму было
проще, как и любому существу, в ком с рождения сосуществовали сразу
две ипостаси. Он знал, чего хочет. Не всегда понимал, что им
движет, но все равно действовал. С самой их первой встречи не желал
отступить от Алании. Да, за него часто решали другие: старейшины
или Император. Но конечный результат остался неизменным. Судьба
всегда сводит истинные пары, хотят они того или нет.
Держаться на расстоянии от невесты у
Лиама получалось с трудом. Спасал холод. Длительное нахождение на
морозе заставляло его зверя становиться медлительным и пассивным. А
значит – более безопасным для Ланы.
Нет, он знал, что никогда не причинит
вреда своей самке. Василиски не способны на такое. Их обязанность –
делать своих избранных счастливыми. Не стоит путать самок с
простыми женами. Женой могла стать любая. Да, к ним относились с
уважением, в некоторой степени. Но, по сути, такие женщины
становились партнерами для вынашивания детей или для выгодных
политических браков.
А самка – она одна единственная.
Вспоминая, как Лиам предлагал Лане
простую семейную жизнь, обещая отпустить со временем, мужчина
поморщился. Подумать мерзко, как он относился к своей Избранной в
начале их знакомства. Так что сейчас Лиам понимал, что Лана имела
право позлиться на него. Она такая хрупкая и ранимая. Двух недель
ей вполне должно было хватить, чтобы придти в себя.
Проклятье, которым Алания его
наградила…. Лиам еще не решил, как к нему относиться. Чувствовать
всё то же, что и его эльфийка. Демон! Как женщины живут со всеми
этими эмоциями? Он воин. И не привык, чтобы жизнь пестрила таким
количеством красок. Еда – просто топливо, сон – жизненная
необходимость. Друзья – хорошо, враги – убил, и спи спокойно. Все
просто. Но Алания… В ней бурлили эмоции. И, учитывая
обстоятельства, все они были негативны. Раздражение, ненависть,
злость, обида, отчаяние…. И еще море всего, чему Лиам даже
определений дать не мог. Ощущения притуплялись, когда он обращался
в змея, но все равно пробивались через толстую шкуру, если Лана
испытывала особенно сильные всплески. В такие моменты мужчина точно
знал: стоит вернуться в дом, и слуги опять начнут жаловаться, что
его невеста что-то уничтожила в собственной комнате. Беару пришлось
запретить Лане пользоваться магией. К сожалению, все с той же
угрозой навредить родителям. Иначе до эльфийки не доходила вся
серьезность его требований.
Но даже в проклятии Лиам надеялся
найти своего союзника. Он мог понять, чем она занимается, пока его
нет поблизости. Во всяком случае, если в ней неожиданно загоралась
искорка надежды, то к прорицателю ходить не надо: Лана размышляет о
побеге. Лиам чувствовал, что девушка не решится на это. Не под
страхом за своих родителей. А сколько едкой ненависти она
испытывала по отношению к нему? Иной раз очередная вспышка вызывала
спазмы в груди и желудке мужчины. Но даже к этому Лиам привык.
Главное, чувствовать эту тонкую границу – где заканчивается его
собственное мировосприятие, и начинается действие эльфийской
родовой магии.
