– Когда ты ешь траву, это ты,
допустим, на диете. А когда трава пытается съесть тебя?
Нависающий над дорогой громадный, с
колесо, цветок вдруг пружинисто раскрылся, ярко-зеленый стебель
изогнулся, больше всего напоминая атакующего угря, и
пронзительно-малиновый венчик обрушился сверху на Богдана. Парень
вскинул меч, всаживая острие точно в центр клыкастой пасти цветка.
Лепестки судорожно задергались, но Богдан провернул клинок,
оставляя глубокую рваную рану в мясистой плоти цветка. Крутанулся,
выворачиваясь из-под пытающихся облепить его лепестков, и наискось
рубанул по стеблю, напрочь снося хищную цветочную башку.
Обезглавленный стебель взвился вверх, словно вставшая на хвост
змея, и струя зеленого травяного сока ударила в небо как из шланга.
Срубленный венчик яростно скреб лепестками по крыше автобуса,
оставляя на свежей краске длинные, будто ножом вычерченные полосы.
Наконец он соскользнул по покатому боку, проехался вдоль стекла и
канул под колесами. Из салона донесся очередной дружный ойк
пассажиров.
– Она тоже на диете – просто ты в
эту диету входишь, – буркнул расположившийся над кабиной автобуса
запорожский богатырь. Автобус ухнул колесом в колдобину узкой
лесной дороги, богатырь ловко спружинил, чтоб не свалиться с крыши,
и походя срубил похожую на копье (и толщиной тоже с копье)
травинку, нацелившуюся пробить лобовое стекло. Невозмутимый шофер
даже не покосился на мелькнувшее за стеклом лезвие боевой секиры,
продолжая крутить руль.
– Пуленепробиваемые стекла поставить
не судьба? – буркнул Богдан, настороженно оглядывая вздымающуюся по
обе стороны тропы зелень.
– Это они и есть, – невозмутимо
буркнул запорожец, замахиваясь секирой на захлестнувшее его ногу
зеленое щупальце.
– Серьезно? – Богдан с сомнением
покосился вниз, на исполосованные царапинами стекла автобуса.
Вспомнил поле похожих на чертополох коричнево-желтых шаров – при
приближении автобуса шары ощетинились и принялись плеваться
колючками толщиной с вязальную спицу. С глухим дробным стуком
колючки молотили в стекла, заставляя судорожно вздрагивать в полной
уверенности, что сейчас брызнут осколки и свистящий снаряд вопьется
тебе прямо в глаз! Богдан смущенно хмыкнул и повел плечом,
изображая что-то вроде извинения. Богатырь понимающе усмехнулся и
взмахом секиры срезал лепесток с нацелившегося на них очередного
хищного цветочка.
Лепесток спланировал на крышу
автобуса. Юная запорожская ведьмочка радостно пискнула, загасила
пляшущий на пальцах огненный шарик и на четвереньках дернула к
упавшему лепестку.
– Между прочим, они вкусные! И очень
калорийные! – Она принялась рвать лепесток на мелкие ломтики,
распихивая их по вытащенным из походной сумки пластиковым
стаканчикам.
– Во-во, они про нас тоже так
думают! – хмыкнул богатырь.
– Надо хоть перекусить, пока эти
снова за меня не взялись! – Костяшкой пальца она постучала в крышу
автобуса, давая понять, что имеет в виду вовсе не хищные
растения.
– А как местные на пластиковые
стаканчики реагируют? – опасливо разглядывая набитый лепестками
стаканчик, поинтересовалась Танька.
– Отлично реагируют, – не
оборачиваясь, бросила ведьмочка. – Последний прием у здешнего
градоправителя был оформлен в стиле «Под шелест бокалов!», а все
блюда подавались в пластиковых судочках. – Она ловко пробежала по
качающейся крыше автобуса, чтобы отдать второй стаканчик богатырю,
вернулась и… плюхнулась рядом с Богданом.
– К ним вообще-то еще соус надо, но
так тоже нормально! – С заговорщицким видом ведьмочка выудила из
кармашка сумки флакончик с остро и незнакомо пахнущими специями. И
потянулась к Богданову стаканчику, походя прижимаясь грудью к плечу
парня.
Узкая девичья ладонь накрыла
Богданов стакан. Ведьмочка застыла с флаконом в руке, потом
медленно подняла голову – и оказалась нос к носу с Танькой.
