Драрх – длинный плоский червь, живет в магически
нечистых местах, обладает неприятным гнилостным запахом,
используется в зельеварении. Откладывает яйца внутри еще живых
существ.
Оршери – желто-зеленая ядовитая жаба, не используется
нигде. Является синонимом к неприятному, бесполезному человеку.
***
Из зеркала на принцессу смотрела туповатая беременная клуша. Вот
что с красивыми человеческими девушками делает макияж и платье по
эльфийскому образцу.
– И что, я не могу поехать в своей одежде? – неверяще спросила
Лотанари. – Я, принцесса Нериса, жемчужина королевской семьи, не
могу забрать с собой свою одежду?!
Она была очень близка к настоящей, полноценной истерике. Лима,
верная служанка, только вздохнула:
– Ваша матушка уже поссорилась из-за этого с вашим отцом. Его
Величество Нордад был доведен до мигрени и сослал вашу матушку и
вашу младшую сестру в Ясеневую Рощу.
– Но я урод, – всхлипнула Лотанари, – просто уродище! Моя тонкая
талия в этих тряпках выглядит так, будто я уже пятерых родила и
шестой на подходе!
– У эльфиек не принято подпоясываться, – Лима утешающее
улыбнулась, – зато ваши светлые волосы станут предметом зависти
всех эльфийских леди! Такой нежный оттенок меда большая редкость.
Особенно сейчас, когда у них стало рождаться так много
брюнетов.
Лотанари только вздохнула и приказала подать обычное,
человеческое платье. И обязательно с тугим корсетом!
– Надеюсь, что носить этот кошмар мне придется не раньше, чем мы
пересечем границу Эльфхиира. Ты что-нибудь узнала о предстоящем
действе?
Служанка только хитро сверкнула зеленющими глазами и приложила
палец к губам:
– Совершенно ничего, моя леди. Совершенно ничего. Не желает ли
принцесса отведать спелых груш?
– Очень желаю, – кивнула Лотанари, – но сначала помоги
переодеться.
Воздушный, многослойный эльфийский наряд сброшен на пол, а
вместо него из гардеробной принесено любимое платье принцессы –
гладкий серый шелк, простой крой. Платья такого фасона подходили Ее
Высочеству Лотанари Шан Нейрин идеально. Очень обидно, что ей
приходится покидать дом именно тогда, когда удалось ввести в моду
эти наряды.
– И вот посмотри, посмотри же, Лима. – Лотанари изящно указало
на зеркало. – Настоящая принцесса: высокая грудь, тонкая талия и
крутые бедра. Без последнего я бы обошлась, но пришлось брать что
дали. Увы, я пошла в матушку.
– Вы бы хотели пойти в папеньку? – удивилась служанка. – Боюсь,
что пышные бакенбарды и широкие плечи были бы большей
проблемой, чем бедра.
Лотанари шевельнула пальцами, и зеркало изменило ее отражение.
Плечи раздались, на щеках закурчавились рыжие баки. Ужас. Отражение
подернулось рябью и исчезло.
– Осталось только стереть этот ужасный макияж, – нейтрально
произнесла принцесса. – Вот скажи мне, для чего выбеливать ресницы
и губы?
– Потому что эльфийки самых чистых кровей обладают
слепяще-белыми волосами, такими же ресницами и бровями. – Лима
передернулась. – Вы помните, как выглядит леди Дьердре Глейрио?
Последняя из рода Глейрио? Ее портрет висит в галерее, в темном
углу. Отец этой благородной леди в свое время отказался выдавать
дочь замуж, потому что не осталось достойных родов.
– Помню-помню, – хихикнула Лотанари. – Точнее, читала. Мне
понравилось, как автор описал феерическое удивление короля
Эльфхиира, который вызвал к себе лорда Глейрио и лично уточнил у
зарвавшегося эльфа, точно ли во всем Эльфхиире нет достойных
чистокровных женихов для Дьердре. В общем, стоит ли удивляться, что
род Глейрио прервался?
– Еще не прервался. – Лима подала принцессе влажную салфетку. –
Леди Дьердре пока жива и, по слухам, обладает скверным нравом.
Правда, уже не сможет родить, триста лет не шутка даже для эльфов.
Живут-то они до восьмисот, а вот родить могут только в
молодости.
