Пролог – Дом, который ждал
Он начинался как сон.
Не тревожный, не пугающий – скорее, знакомый до тошноты. Алексей снова стоял перед домом, который видел тысячу раз. Старый фасад, облупившаяся краска, нависающая крыша – всё было точно таким, каким запомнил его в детстве. Или… каким дом сам хотел, чтобы он его помнил.
Он не знал, зачем вернулся. Только знал, что должен.
Путь сюда был размытым, словно ехал не по дороге, а скользил сквозь шов между мирами. Навигатор сбивался, время переставало ощущаться. Телефон показывал 00:00 и не менялся. Снег шёл, но не таял. Он стекал по стеклу машины, будто жирная слюна, оставляя разводы, похожие на почерк.
Алексей заглушил двигатель. Вышел.
Дом стоял перед ним, будто наклонившись вперёд, как собака, принюхивающаяся к гостю. Окна светились – тускло, неровно, как старые глаза. Из трубы не шёл дым, но в воздухе пахло сожжённой бумагой.
Он достал ключ. Тот же самый, что был у него с юности. Подошёл к двери.
Она была открыта.
Он не удивился. Просто вошёл. Половицы встретили его знакомым хрустом – только теперь он казался не звуком, а голосом. Протяжным, дрожащим, сдавленным.
Он застыл в прихожей.
Всё было как раньше. Почти. Та же вешалка, тот же треснувший кафель у порога, те же обои, пожелтевшие от времени. Но в этих мелочах – что-то странное. Обои… дышали. Словно под ними кто-то медленно вдыхал.
Он прошёл в гостиную. На стене – часы. 3:33.
– Серьёзно? – пробормотал он.
Часы тикали. Но стрелки не двигались. Тиканье исходило не от часов.
Оно доносилось изнутри стен.
На старом диване лежала книга. Её не было, когда он уезжал. Алексей взял её. Тяжёлая, обтянутая тканью, с тиснением, которое нельзя было прочесть. Листая, он понял – страницы пусты. Только в центре, на одном из разворотов, дрожащим почерком было написано:
«Ты открыл вход. Теперь он видит.»
Он закрыл книгу и поставил обратно.
Дом не был пустым. Он чувствовал это кожей. Чувствовал взгляд – не снаружи, а изнутри себя. Будто где-то под черепом был глаз, повернутый в сторону дома.
В коридоре зашуршало. Алексей резко обернулся. Там никого. Только зеркало.
Он подошёл к нему.
Оно не отражало его. Оно показывало лестницу вниз. За которой начинался Дом.
Он не помнил, чтобы в этом доме была лестница вниз.
Но ноги сами сделали шаг вперёд. И ещё один.
Его кожа покрылась мурашками, но не от страха – от узнавания. Лестница была чужой и в то же время… родной. Как след в песке, совпадающий с твоей ногой.
Он спустился.
Подвал встретил его полной тишиной. Не темнотой – свет был, рассеянный, словно солнечный свет через толстое стекло. Но источника не было. Ни лампы, ни окна.
Стены были гладкие. Слишком гладкие. Без швов. Без следов штукатурки. Будто их вырастили. Пол был тёплым. Пахло воском и железом. Воздух звенел, как перед землетрясением.
В центре – кресло. Повернуто спинкой к нему. Он сделал шаг. Ещё один.
В кресле сидел он сам.
Моложе. На несколько лет. В той одежде, в которой когда-то уехал отсюда. Лицо спокойно, глаза закрыты.
Алексей не кричал. Он знал. Понял в ту же секунду. Это не было двойником. Это был он сам, оставшийся здесь, в прошлую попытку. Или в будущую.
Он протянул руку. Хотел коснуться плеча.
И тогда тело в кресле открыло глаза. Медленно. Белки были пустыми. Без зрачков.
– Ты вернулся, – сказало оно. Голос был его. Только глухой, как будто изнутри шкафа.
– Кто ты? – хрипло спросил Алексей.
– Мы.
– Кто мы?
– Дом.
Он отпрянул. Но тело в кресле поднялось одновременно с ним.
Движения зеркальные, искажённые. Будто один из них был в воде.
Алексей побежал. Лестница вверх исчезла. На её месте – гладкая стена. Дверей не было. Пространство гудело.
Он закричал.
Но звук не отразился. Он растворился в воздухе, как крик в закрытом рту.
