Облака в небе напоминали гигантское заварное кольцо с кремом.
А час назад была голова волка, грызущего мяч.
До этого, под Курганом – в синеве над дорогой словно мультяшный лис гонялся за курами.
Если я что и привезу стоящее с собой в этот раз, так это коллекцию дурацких облаков, подумал Евгений – но за телефоном, а пуще того – за фотокамерой, лезть не спешил. Все-таки за рулем, даже если ты плетешься за вереницей груженых фур, сильно зевать не стоит.
Вместо этого лениво перехватил бутылку с водой, подцепил крышку, сделал пару глотков. Вода уже нагрелась; пусть и не так сильно, как в середине прошлого дня пути: когда казалось, что хоть чай заваривай прямо в бутылке. Но когда хочется пить, делается все равно.
Евгений хмыкнул, глянул на запястье, поймав взглядом стрелки, и кивнул – спешить нет смысла. Да, медленно. Да, солнце припекает – ну да едем и едем, ведь так?
Едем, ага. Чуть вдавил педаль газа – его невольные попутчики-дальнобойщики впереди прибавили ходу, что изрядно обнадеживало. Может, и не придется плестись добрых две сотни километров с такой вынужденной вальяжностью.
Для пусть и не нового, но крепкого и не теряющего мощности с годами экспедиционника-«Крузера» восемьдесят километров в час были невыносимо медленными, как и для сидящего за рулем: Евгений Козлов, а для близких знакомых – Женька, мог бы смело похвалиться не одной тысячей километров дальних дорог ежегодно. Таких, как он, называли автопутешественниками – но про себя Женя говаривал, что он просто выиграл однажды у судьбы излишне длинное шило в одном месте. Иными словами, ездить далеко и надолго Женя умел и любил, и к своим почти тридцати годам успел намотать столько по разнообразной глуши, что не всякий и поверит с ходу.
Поездка шла не по плану уже в который раз.
Не «наперекосяк» – но не по плану совершенно точно. Евгений махнул рукой на все то, что задумывал с самого начала уже вчера – а после звонка только убедился, что лучше перестать строить точные планы на ближайшие пару дней.
Зачем-то Женька перепроверил время на экране телефона, бросил взгляд и на деления сигнала антенны, блеклые и украшенные стыдливым крестиком. Усмехнулся и покачал головой – вот чудеса, как только до него Володька Жуков дозвонился-то? Связь была из рук вон плохая, то возникала, обозначая себя коротким миганием иконки мобильной сети, то точно так же пропадала. Чем дальше в горы, тем хуже связь – оно и понятно, но у Володьки был талант доставать людей даже из-под земли, кажется. Жуков числился начальником Евгения, даром, что тот вообще в отпуске. Нажимая кнопку «ответить» пару часов назад, когда остановился в какой-то забегаловке выпить кофе и съесть тарелку горячего, Козлов догадывался, что услышит что-то вполне сумасбродное, и как раз так и вышло.
– Слушай, ты еще не усвистал далеко? – бодрый голос Жукова – от Женьки не укрылось, что бодрость эта отдавала истерикой – прорывался сквозь потрескивание скверной, но вполне равномерной связи.
– Усвистал, Владимир Иваныч, – суховато отозвался Женя. Поскреб пальцами заросшую каштановой густой бородой щеку и твердо добавил: – У меня отпуск, Володь. Ты мне сам его подписал.
– Жень, очень надо. Ты ведь не в Карелии еще пока, я надеюсь. Урал уже переехал, не?
– В процессе.
– Уф-ф-ф. Слушай, очень-очень надо в Усть-Катав заехать. Прям до зарезу.
– При чем тут…
– Погоди! Погоди, Козлов, не суети.
Женька тихо выматерился под нос – не суети, стало быть. Сам шеф, как севший на муравейник, тараторит и наверняка даже нарезает нервические круги по кабинету или складу, а «не суети» – почему-то ты. Но промолчал – и обреченно продолжил слушать.
