Комиссар человеческих душ
Григорий Ильин спал. Григорий Ильин, в школе партактива, куда уже два месяца, был определен партийной организацией его цеха шинного завода, постыдно спал на занятиях по идеологическому воспитанию молодежи. Снились ему округлости и ребристости покрышек, выдавливаемых прессом. Казалось, он чувствует их жесткий корд, обволакиваемый слоем искусственного каучука. Он чувствовал его запах и постукивание кордовой ленты идущей на пресс.
Постукивание неожиданно оказалось звуком указки лектора, по столу на котором и лежала спящая голова Ильина.
– Спать на таких занятиях стыдно! – говорил лектор, слушателям школы партактива указывая на Ильина. – Наша школа воспитывает комиссаров человеческих душ. Комиссар человеческих душ, всегда должен оставаться комиссаром. И в бою он комиссар и в труде и на занятиях. Вы вот, товарищ Ильин знаете, где комиссар не должен быть комиссаром?
В голове Ильина пронесся рой мыслей с уставными знаниями советской армии. Почему-то пришло в голову правило отдания чести. Честь, старшему по званию, не нужно было отдавать только в одном случае – за рулем автомобиля.
Еще окончательно не проснувшись но уже не чувствуя запаха искусственного каучука он выпалил:
– За рулем автомобиля, товарищ комиссар.
Лектор, слегка опешив от такого обращения и не зная, как ему его воспринимать, то ли как насмешку, то ли в серьез некоторое время пребывал в растерянности. Потом, видимо сопоставив ответ Ильина с также знакомым ему уставом, решил, что шутки в этом нет, а значит и возмущаться нечему. Смущаться оттого, что его так лестно назвали комиссаром, он тоже не собирался.
– Нет, Ильин – почти ласково сказал лектор – комиссар человеческих душ, он всегда комиссар. И за рулем, и с лопатой и даже в другой стране – сказал лектор, и сам удивился, почему ему вместо туалета, о котором он хотел сказать в начале, пришла в голову чужая страна.
Лектор быстро ушел с этой скользкой темы, не до конца еще уверенный в том, что ни кто не задаст вопрос о другой стране, а на эту тему, хоть и было что сказать, говорить не хотелось. Он не международник и в нюансах сегодняшних постановок вопросов может и запутаться.
Нет, он будет говорить только об идеологическом воспитании советской молодежи.
Но задавать вопросы никому в голову не пришло, поскольку все только и думали, как не последовать примеру Ильина и не заснуть.
Колхоз, куда после школы партактива, послали на стажировку Ильина, был один из самых завалящих в области.
Механизаторов не хватало. Два мужика, Петр и Кузьма, тракторист и комбайнер вообще оставались в колхозе по никому непонятной причине. Без них бы колхоз умер. По крайней мере, так говорил, собиравшийся в отпуск парторг, которого, через две недели на целый месяц Ильину придется подменять. Отпуск у парторга, Василия Степановича должен был проходить в Кириловке, на Азовском море, куда его жену, библиотекаря колхоза, направили на три месяца библиотекарем в пионерлагерь. «По-блату» – признался Васыль Степаныч.
Перспектива остаться комиссаром человеческих душ в данном конкретном колхозе, Григория Ильина, не радовала. Скорее даже огорчала, но делать было нечего и он старательно, изучал человеческий материал, о котором ему парторг и рассказывал. Парторг, Васыль Степаныч, выбрал его после школы партактива, сам. То, что он не передовик партактива и только вступил в КПСС и не может давать партийные рекомендации, почему-то очень обрадовало Васыль Степаныча. Но особенно обрадовало то, что Ильин, пытаясь отбиться от такой своей колхозной судьбы, честно сообщил, что в сельском хозяйстве ни чего не понимает и даже не знает, где растет морковка, на деревьях или на кустах. Тут Ильин конечно врал. Он знал, что морковку выкапывают, но уж очень не хотелось уезжать из города. Все напрасно, Васыль Степаныч по непонятным для Ильина причинам, выбрал именно его, и только через два месяца, встретившись с остальными слушателями курсов, понял, как ему, Ильину повезло.