Сидя в тени посаженных в красивых кадках мини-кипарисов, Джек потягивал кислородную акву, стараясь немного расслабиться и попытаться поверить в то, что сумел оторваться от внимательного ока «службы дальней связи».
Его чемодан стоял рядом, а мимо, время от времени, проходили, такие же, как и он – по новой легенде, подгулявшие отпускники, сорвавшиеся с катушек после долгих лет работы без отпусков и отдыха.
Они бросали офисы, бронированные лимузины, деловые встречи, завтраки-летучки, где никто не завтракал и захватив свои «золотые», «платиновые» и «бриллиантовые» кредитки улетали на самые дальние острова, к теплому океану, шуму пальм по утрам и полному набору услуг и развлечений.
Некоторым хватало и этого, но те, кто устал от самого образа сверхцивилизованного существование понимали, что это еще не то и стремились дальше, туда где заканчивались, какие либо гарантии свежих полотенец, кофе по утрам и массажа пяток палочками из горного хрусталя.
Они селились в хижинах и финансировали все близлежащие деревни на крохотных островах, заказывая широкое меню – от местного тяжелого пойла, до ласковых островитянок. От танцев «тона-монга», до стремительных бросков на пирогах, чтобы загарпунить самого большого корножского пиностра.
И заканчивалось это лихое празднество лишь после того, как по просьбе обеспокоенных родственников, партнеров и главных бухгалтеров, банки, один за другим, начинали закрывать доступ к счетам, а супруги, бывало, даже требовали поимки и немедленного психического освидетельствования зарвавшегося гуляки, что иногда было не лишним.
И хотя ничего из перечисленного с Джеком не происходило выглядел он так, будто происходило.
Плотный загар, выгоревшие волосы, выпирающие скулы и «неадаптированный взгляд», который в его случае был связан быстрым переходом из ситуации «без выхода», в почти что сформировавшуюся свободу. Плюс – обычный чемодан и чистая, но недорогая одежда.
Именно так и выглядели несколько прогуливавшихся по палубам клиентов «Фангории», заново привыкавших к комфорту и еще не уверенных, что сумели вырваться из водоворота таких заманчивых приключений.
Для снятия напряжения Джек предпочел бы напиться – он не делал этого последние пять лет даже на острове, но рядом был его чемодан со всем, что он скопил и выстрадал за почти двадцать месяцев пребывания на острове.
Более трехсот тысяч в ассигнациях и еще почти столько в камнях и жемчуге.
Раньше он с надеждой ждал окончания срока на острове, полагая, что все накопленное будет стартом в новую счастливую жизнь, однако теперь содержимое этого чемодана могло нести для него опасность, узнай кто-либо о том, что в нем находилось.
Джек ненадолго прикрыл глаза. После стольких переживаний, напряжение, наконец, стало его отпускать.
– Вы позволите?
Джек открыл глаза – оказывается он задремал.
Первой мыслью было: чемодан! И он едва не выдал себя невольным жестом – торопясь схватиться за ручку багажа, однако успел перехватить эту мысль и дернувшаяся было рука осталась лежать на колене.
– Прошу прощения, камрад, кажется я вас разбудил.
Рядом со столиком Джека стоял мужчина лет сорока, крепко загоревший – с копной выгоревших волос, однако чисто выбритый и одетый в шорты и майку из комплекта какой-то гуманитарной помощи.
В руках он держал вещевой мешок, какие в здешних местах носили рыбаки. По-видимому там находились еще какие-то вещи, но немного.
– Ничего, все в порядке. Сморило просто, после…
– Ну да, я вас понимаю. Я присяду?
– Конечно присаживайтесь, – ответил Джек, проходясь по незнакомцу изучающим взглядом.
– Я подумал, что лучше присесть к собрату, чем к этим…
Он кивнул в сторону групп цивилизованной публики одетой поголовно в белоснежное и беж.
