— Я просто хочу, чтобы в твоей жизни была любовь. Ты ее
заслуживаешь больше, чем кто-либо другой.
— Ты преувеличиваешь, — отвечаю я.
— Нисколько! Ты красивая, добрая, веселая, умная…
— И поэтому я должна выйти замуж за тебя?! Прямо сейчас? Ты же в
мою спальню за этим прилетел?!
Раскрываю глаза и успеваю заметить под потолком огромную темную
крылатую тень. Сморгнула — и нет ее, только светлые доски над
головой, ясное летнее утро. Чувствую легкую грусть, словно кто-то
спугнул мое счастье, отнял надежду.
Я уже много раз слышала этот мужественный проникновенный голос,
вместе с шорохом крыльев! И отвечала ему, то ли наяву, то ли во
сне. Помню каждое слово! Но разглядеть ночного гостя мне еще ни
разу не удавалось. А сердце так и бьется, и щемит.
Думаю с тоской: наверное, это все же был сон — откуда здесь
взяться мужчине? Тем более крылатому — появиться вверху и
исчезнуть, испариться сквозь потолок, наговорив мне ласковых слов.
Нет, снам верить нельзя.
Мужчины вообще стараются избегать мест проживания нас — лесных
ведьм. Самцы — это слабый пол, – так говорила про них ректор
Академии ведьмовства, — и сильных духом женщин они стараются
избегать.
Вокруг меня на тысячу шагов в любую сторону лес, и ни души
вокруг. Ну, вот только мой большой белый баран опять пробрался ко
мне в спальню и неподвижно лежит рядом, словно гигантская меховая
игрушка, а больше вообще нет никого.
Вот же упрямый парнокопытный прохвост! Сколько я его ни
прогоняла, сколько ни запирала его в разных помещениях или сама
закрывалась от него на крепкий замок — каждую ночь, разными путями
— он тут как тут.
То дверные петли потихоньку выдавит своей тушей. То оконную раму
рогами аккуратно выставит, а меня потом комары заедают во сне —
тянет его к моему телу, и все! Из ближайшего города мастеровой
несколько дней ко мне приезжал, как на работу, переделывая и
укрепляя окна-двери. Хоть работал и за двойную плату, а до сумерек
обязательно старался уехать.
Вроде бы все-привсе сделал. Так вчера вечером мой питомец часть
крыши над углом дома умудрился приподнять и все же проник в мою
неприступную спальню — процесс сама видела. Кому скажи — не
поверит. Как только крыша не рухнула, а встала точно на место?
Может, конечно, при моей бабушке эта ведьмина избушка и не такое
пережила. Вопрос, что ждет меня впереди?
Вообще баран ночью просто лежит на краю моей кровати, не
шелохнувшись, пока утром не позову. Вроде бы и не мешает. А зимой
точно будет приятно иметь такую грелку в кровати – горячий он,
очень. Встаю, одеваюсь, расчесываю волосы.
— Бараш, ты спишь?
Тут же на волосатой морде распахиваются два сверкающих глаза. Ну
и взгляд у него! Вздрагиваю, никак не могу привыкнуть. Он
сваливается с кровати и сразу тычется головой с крутыми рогами мне
в руку — просит погладить.
Это у нас утренняя традиция такая. Погружать руки в белые
пушистые космы — одно удовольствие, взаимное. Бараш прикрывает
глаза и словно перестает дышать.
— Ну, что мне с тобой делать? Это же не сарай, и не овчарня, а
спальня порядочной девушки. Возле дома или в саду я тебя на ночь не
привязываю, чтобы волки не съели.
Хотя что такому стоит порвать веревку? — думаю. — Да и волкам,
которые захотели бы ним поужинать, пришлось бы сильно попотеть.
— Чем тебя не устраивает наша кухня? Ну, хоть там ты можешь
оставаться на ночь? Ведь если кто-нибудь узнает, где ты спишь,
разговоров же потом не оберешься.
Стоит, опустив голову, мой фамильяр, как будто чувствует себя
виноватым. Но если вечером опять оставить его на кухне (она же
ведьминская лаборатория), что он еще вытворит? Выроет подкоп?
Или вообще расшатает, опрокинет или разберет по бревнам древнюю
избушку, пробираясь ко мне? Так и представила себе — просыпаюсь,
вокруг моей кровати одни развалины, а Бараш как ни в чем ни бывало
опять рядышком лежит. Силища в нем чувствуется немереная.
