- Что здесь?! – спрашивает мощный бас.
Голос моего лечащего отвечает:
- Иванова Мария. Отчества нет. Семнадцать лет, детдом номер 25.
Безнадежна.
Чьи-то руки в латексных перчатках касаются меня, щупают пульс и
проверяют, плотно ли вставлена в горло трубка аппарата вентиляции
легких. Врачи думают, я овощ. А я все слышу, только ответить уже
никак не могу.
- Что это у нее под рукой? Кто разрешил пронести книгу в
реанимацию?! – гремит тот же голос. - «Аленький цветочек»?! Это
типа «Красавицы и чудовища»? Немедленно обработать антисептиком и
передать детскому отделению!
Мне в жизни крупно не повезло всего три раза. Первый раз, когда
в автокатастрофе погибли родители. Как мне потом сказали, они были
детдомовские, у обоих не было родственников, поэтому меня никто не
забрал, и я тоже оказалась в доме малютки совсем крохой. Так что я
– потомственная сирота, как это ни странно звучит.
Второй случай масштабного невезения – в том, что в прошлом году
я глянулась Руслану по прозвищу Бык, из выпускного класса. И он
нашел способ зажать меня в углу раздевалки и сделать все, что
хотел.
После этого я коротко остригла волосы и стала стягивать тонким
полотенцем груди, вместо бюстгальтера, чтобы не выглядеть
привлекательной. Чтобы еще кому-то не захотелось сделать со мной
ненастоящую любовь.
Ну, и третий раз – сейчас. Всем нашим кололи прививки от нового
вируса, всем хорошо, а я заболела. Обоняние и вкус пропали сразу,
как отрезало, а теперь и легкие горят огнем.
То, что смерть от удушья жестока – подтверждаю. И умираешь в
полном одиночестве, даже пожаловаться некому.
Сейчас, после приговора «безнадежна», я больше не сопротивляюсь,
когда меня в очередной раз тянет куда-то вверх. Вижу со стороны,
как будто из-под лампы дневного света на потолке, свое бледное
измученное тело, подключенное к приборам.
И вдруг чувствую удар, словно я реально приложилась головой о
потолок! Даже зажмуриваюсь. И тут же осознаю, что пластиковая
трубка больше не распирает горло изнутри, а дышать - легко!
Чувствую запахи, лавину разнообразных ароматов! Я уже почти
забыла, как это восхитительно. И кричу в полный голос, во все
легкие, как будто рождаясь заново:
- А-а-а!
Открываю глаза и вижу…
Вижу двух женщин со свирепым выражением лиц, как у некоторых
надсмотрщиц-воспитателей детдома, только со старомодными пучками и
совсем без косметики. И в странных темных одеждах с пышными
юбками-макси.
Пока я на несколько секунд зависаю от увиденного, женщины рывком
поднимают меня с брусчатки (?!) и запихивают в стоящую неподалеку
карету (??). Что происходит?!
- У вас не получится убежать! - шипят мне в ухо, со странным
произношением.
А в следующую секунду хватают за мое многострадальное горло.
Только не это! Хватит с меня!
Отбиваюсь, как могу, локтями и коленями. Но их две против одной
меня. Здесь тесно и, похоже, на мне тоже длинная юбка вместо
джинсов, почему-то, и даже не одна, что здорово мешает замаху
ногой. И вообще я чувствую себя довольно слабой. Еще немного – и
придется пускать в ход ногти и зубы, а я этого не люблю.
- Держите себя в руках, фрау, - вдруг слышу лающий мужской
голос.
И хватка «воспитательниц» мгновенно ослабевает. На периферии
зрения вижу физиономию мрачного бородача, по виду – разбойника или
пирата из исторических фильмов.
По крайней мере этому точно соответствует видавшая виды шляпа с
пером и высоко поднятый старинный воротник, закрывающий
значительную часть лица.
Сразу осознаю, что у меня побаливает голова. И еще слегка
кружится, от увиденного.
Что происходит?! Может, я – актриса, и сейчас снимают фильм с
моим участием? А я всего лишь случайно, не по сценарию, приложилась
головой о мостовую, поэтому и забыла все, включая текст?
