Погода была теплой, хотелось мороженого, но листья уже пожелтели, засохли, опали, а те, что остались, также шелестели по ветру, но не радостно и шумно, как море летом, а сухо и скорбно, как далекие деревянные колотушки из древнего Багдада, только очень часто. Но это зависит от силы ветра.
Женя, она же Крошка Джейн для друзей и близких, сидела на лавочке и слушала это торопливое перестукивание. Нет, это не деревянные колотушки, подумала она.
– Будто маленькие ракушки пересыпаешь из одной руки в другую, – сказала она вслух.
– Что говоришь? – повернулась к ней именинница-Наташа, сидевшая рядом в обнимку с Костей.
– Шелест сухих листьев похож на звук пересыпающихся маленьких ракушек.
– Понятно, – Наташа повернулась к мужу.
– Но я говорю правду, – обиделась Женя.
– Да кто с тобой спорит?
– Вы мне не верите.
– Крошка Джейн, солнышко, – вмешался Костя, – мы верим, просто не пытаемся сравнивать шум листьев с другими звуками.
Костя, самый верный Женин защитник, всегда говорил с ней мягко и тихо, как с маленьким ребенком, хотя та была старше его на год, а Наташу на два.
– Ну, нам это без надобности, – виновато добавил он.
– Это так грустно, – пожалела его Женя.
– Мы такие, – согласился Костя.
Не желая слушать глупости сестры и сюсюканье своего супруга, Наташа вернулась к своему разговору.
– Вот, значит. А Селезнев…
Этих слов вполне хватило Жене, чтобы вернуться к своим мыслям. Она еще раз прислушалась к шуму листьев. Ну, да. Они шуршат, как маленькие, именно маленькие, ракушки. Вот только листья звучат немного глуше ракушек. Как быть? Да очень просто. Много ракушек можно найти на море, а на берегу моря есть песок. Если на песок рассыпать ракушки, потом взять их в горсть и пересыпать вместе с песком из ладони в ладонь, то это будет как раз шум сухих листьев на ветру. Все верно. Кто-то может сказать, что она не была на море? Только что оттуда.
Откуда взялось это прозвище – Крошка Джейн, никто не помнит. Просто однажды, ровно десять лет назад, на Наташином дне рожденья с другого конца стола Катя попросила:
– Крошка Джейн, передай хлеба, плиз.
– А почему Крошка Джейн? – спросил кто-то из гостей, не входящий в ближний круг.
И тут все принялись переглядываться и морщить лбы.
Действительно, когда Женя стала Крошкой Джейн, не знал ни кто. Старшая из двух дочерей и среднего роста, она не особо тянула на «крошку». И если «Джейн» еще можно было объяснить, то вот «крошка» осталось таинственным и непостижимым словом. Тем не менее, Женя и отец переглянулись и улыбнулись друг другу, словно разделяли на двоих одну маленькую тайну.
– С детства прицепилось, видимо, – предположил отец.
Других версий не выдвигалось, поэтому остановились на этой, преклоняясь перед авторитетом родителя.
– Дже-эйн! – позвала Катя.
– А?
– Хлеба дай.
Женя не была человеком с другой планеты. Не слышала голоса из иных миров. Не общалась с Богом. Не была юродивой, блаженной или шизофреничкой. Ни в коем разе. Она была мечтательной, а иногда даже через чур мечтательной. Хорошо это, или нет – все зависело от конкретных обстоятельств. Она с детства была фантазеркой и хорошей рассказчицей.
– А вы знаете, почему звезды постоянно меняют цвета? – спросила она как-то очень давно у Наташиных подруг.
– А они меняют?
– Точно меняют, – убедительно кивнула Женя и попробуй угадай, выдумывает она, или действительно знает нечто этакое.
– Ну давай, расскажи, – скептически попросила Наташа.
Уж она-то этих историй понаслышалась.
– На земле живет Большой Ночной Заяц, – начался рассказ.
– Кто-кто? – засмеялись девочки, но Женя была к этому готова – не впервой.
