Такеши мчался на автомобиле по
пустынным улицам Киото, игнорируя переключение цветов еще
работающих светофоров. За несколько часов город превратился в
призрак. Конечно, Киото пока не похож на Гункандзима [1], город на
небольшом острове, заброшенный в результате завершения грандиозного
проекта по добыче угля с морского дна. Некогда индустриальный город
опустел, когда нефть отвоевала первенство у угля, в связи с чем
закрылись все шахты. Не стало работы, и люди вынужденно покинули
остров. В Киото еще тлели очаги жизни: кто-то родился, кто-то умер,
возможно, какая-то пара создалась, а какой-то суждено было
расстаться. Жители не хотели покидать родного города, пережившего
за многовековую историю огромное количество войн и природных
катаклизмов. Каждый уголок, пропитанный духом предков, цепко
удерживал последних хранителей человеческой памяти.
Совсем недавно Япония в последний раз
отметила О-бон [2], день поминовения усопших. Более никогда жители
страны не ступят на родную землю и не возложат на могилы предков
веточки сакаки и коямаки [3]. Не зажгут миллионы фонарей для того,
чтобы души усопших могли найти дорогу домой, и не станцуют
ритуальный танец бон одори, чтобы успокоить души предков.
Заблаговременно уведомленные жители
Японии уже покинули родные дома, компании, фермы, учебные
заведения, маленькие магазинчики, где много поколений вели семейный
бизнес. Культурное наследие вывезли из музеев и библиотек задолго
до крайней даты эвакуации. Сейчас же этот чистый во всех отношениях
город, как и все прочие японские города и села, был отдан в жертву
богам, повелевающим водной стихией. Вскоре все, что ценил Такеши,
скроется в глубинах океана. Люди не в силах противостоять
беспощадной стихии, но главное – сохранить человеческие жизни. И
тогда пусть даже на искусственно созданных плавучих островах, но
Япония непременно возродится.
На приборной панели автомобиля в
очередной раз завибрировал телефон. Такеши намеренно выключил звук,
чтобы не отвлекаться на пререкания с начальником. Он уже сотню раз
слышал аргументы, что не имеет смысла тратить время на нежелающих
спастись. Но профессиональный спасатель не желал бросить на
неминуемую гибель своего наставника. После смерти родителей Такеши,
будучи уже достаточно взрослым для приюта, жил в буддистском храме.
В школе юноша стыдился своего сиротского положения и после выпуска
сбежал из храма в город. С тех пор, как заживо сгорели родители, он
твердо решил, что станет пожарным и не позволит людям умирать в
пламени пожара. Одержимый этой идеей, сразу по окончании школы в
Киото Такеши уехал в Токио. Он много тренировался, чтобы стать
лучшим, и его старания заметили. Вскоре Такеши перевели в лучший в
мире спасательный отряд Hyper Rescue [4]. Пройдя сложный отборочный
конкурс с десятью претендентами на место, он попал во второй отряд,
специализирующийся на работе в условиях стихийных бедствий. Такеши
не пугали цунами, землетрясения, ураганы, он готов был отдать всего
себя ради спасения людей. Но несмотря на любимую работу в пожарной
службе, он нутром чувствовал, что следует вернуться в храм.
Год за годом он душил в себе
необъяснимое желание вернуться в ненавистный буддистский храм.
Такеши загружал себя работой, соглашался на любые курсы повышения
квалификации спасателя и с радостью отправлялся в командировки. Но
такое рвение он проявлял с единственной целью – лишиться
возможности вернуться в место, ставшее ему домом.
Когда полгода назад появились
предвестники катастрофы, Такеши взял трехдневный отпуск и поехал в
Киото. Был конец марта – начало цветения сакуры. Такеши ступил на
территорию храма с таким же чувством новизны, как когда ему было
семнадцать и он только что потерял родных. Ни красивые строения
храма, ни ухоженный двор с садом не радовали его глаз. Он
чувствовал тревогу. Что-то произошло здесь давно, но он забыл что
именно. Сознательно забыл, вычеркнул из памяти. Однако кошмарные
сны периодически напоминают ему о прошлом. Время от времени Такеши
кричит во сне даже сейчас, когда ему исполнилось двадцать семь, и
он давно перестал быть робким пареньком. Но что его мучает в
кошмарных сновидениях, он не может рассказать не только окружающим,
но и себе.
