КАРОЛИНА
- Стой, я сказал. Куда ты торопишься.
Широкая ладонь упирается в стену рядом с моей головой. Массивные
перстни блестят в полумраке.
- Тэбе уже говорили, что ты красавица? - мою щеку опаляет
горячее дыхание.
- Да, говорили.
- Вах, - он причмокивает. - Дэрзкая. Люблю таких.
В закутке возле туталетов темно. И в самом бильярде мало света,
лишь лампы над столами, освещают зеленое сукно.
В зале играет популярная музыка.
Брякают удары кия по шарам.
Болтают посетители.
А директор снова зажимает меня в этом проклятом углу. Два
туалета, мужской и женский, и рядом склад. В моих руках ключи и
бутылка виски бармену для коктейлей.
В его руке...
Край моей белой блузки.
- Арнольд Борисович, - стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно, -
отпустите меня. Мне надо работать.
- А тэбе уже говорили, - в его голосе проскальзывает акцент, как
и всегда, когда он принимает на грудь лишнего. - Что в этой
богадельне хозяин я?
Вздыхаю.
- Да, говорили. А еще бармен сказал, что ему надо делать
коктейли, - потрясаю перед директором бутылкой виски. Осторожно
сдвигаюсь вдоль стенки. В нос мне пробивается острый запах
коньяка, босс уже несколько часов подряд разыгрывает партии и пьет.
- Арнольд Борисович, дайте мне пройти.
Его рука сжимает край моей блузки.
- Стой, не болтай. А тэбе уже говорили...что ты злая, - он тянет
ткань, оголяя живот.
Вздрагиваю и дергаюсь из его рук.
- Стой, я тэбе сказал, - Арнольд Борисович толкает меня к
стене.
Черт.
Черт.
Черт, вечно мне не везет.
Другой работы я не найду. Никому не хочется трудоустраивать
студентку всего на месяц, с сентября начнется учеба, и я все равно
уволюсь.
Мне оставалось лишь август перетерепть, и я бы не увидела
больше ни этих зеленых столов, с катающимися по ними шарами,
ни порочно-блестящих глаз Арнольда Борисовича.
- Каролина, - мое имя он тянет, как песню. - Ты давно играешь со
мной, - он улыбается, показывая мне ряд отбеленных зубов. - Задом
виляешь в этих своих коротких шортиках...
- Я не виляю, - делаю еще одну попытку выдернуть у него блузку.
- Это моя форма. Все официантки так ходят. Не только я.
- И всем официанткам нравится Арнольд Борисович, - нахваливает
он себя и самодовольно поправляет галстук. - А тэбе уже
говорили...
Закатываю глаза.
Сколько можно.
Мне дико не по себе. Аромат коньяка, смешанного с тонким мужским
парфюмом кружит голову. Босс нависает. В его расстегнутой белой
рубашке виднеется серебряная цепь на шее. Покрытая черными волосами
грудь.
Это ведь мой директор.
- Арнольд Борисович! - повышаю голос, когда его рука жестко,
по-хозяйски, сжимается на моей талии. - Отпустите! -
взвизгиваю.
- Ты меня достала уже! - рявкает он в ответ.
Выплевывает мне в лицо. - Чэго ты ломаешься? Премию выпишу, -
обещает.
Расширенными глазами смотрю в его гладковыбритое лицо и не
понимаю, что делать.
Орать, звать на помощь?
- Мне работать нужно, - бормочу.
- Здесь я хозяин, Каролина, - напоминает босс. Задирает блузку
выше, почти касается кружевной кромки бюстгалтера. - Нэ будешь
трахаться - пайдешь на улицу.
Что?
Пораженно моргаю.
Да я с удовольствием пойду на улицу.
Прямо сейчас.
Немыслимо!
У меня слов нет.
Вырываюсь.
- Ну-ка стоять, - Арнольд Борисович, вдруг растеряв свою
ленивую, хмельную расслабенность, хватает меня за шею. Сдавливает,
смотрит в глаза.
И я слышу.
Как внизу щелкает пряжка ремня.
Он брюки расстегивает, причмокивает губами.
Нет, боже мой.
На меня наваливается ступор.
- Я тэбя давно приметил - горячо шепчет Арнольд
Брорисович, - Давно...да...- он пыхтит, вжикает ширинка. - А
тэбе говорили...
Внутри меня что-то взрывается.
- Нэ говорили! Отпустите мэня! - ору и в волнении слова
коверкаю, как это делает он. Вырываюсь и толкаюсь, и так же резко
замираю. Его пальцы на моей шее сжимаются крепче, он мне и звука
выдавить не дает.
