Встаю на носочки, тихонько толкаю створку.
Открыто.
Цепляюсь за карниз, неловко подтягиваюсь на руках.
Весна, все тает, с крыши мне на макушку кап-кап.
С трудом заползаю в окно. С подоконника прыгаю в своей
комнате.
Фух.
Справилась.
Так, а сумочка моя...
Черт.
Животом ложусь на окно, высовываюсь на улицу. Где-то она в
кустах, темно, ничего не видно.
И тут слышу, как в комнате позади меня щелкает ночник.
И за спиной у меня разгорается слабый красноватый свет.
В испуге оглядываюсь. И замираю.
В кресле у кровати сидит он. Широко рассставив ноги в идеально
выглаженных серых брюках, на подлокотниках покоятся широкие ладони.
Рукава тонкой льняной рубашки закатаны, пара верхних пуговиц
расстегнуты.
Шелковый галстук у него в руке, он лениво помахивает им, как
подоводком, он словно хозяин, а я...
- Ты почему в моей комнате? - лучшая защита - нападение, и я
нападаю. - Я ее запирала, кажется.
Его лицо в тени, слабые очертания подбородка и губ, темный
взгляд из-под густых бровей сливается с мраком.
Четко видно лишь руку, и этот галстук, который он лениво
наматывает на кулак.
- Ты запирала, - хрипловато подтверждает он. - А я отпер.
Он встаёт из кресла. Чуть потягивается, как сытый зверь, высокий
и крупный, как гризли, но так пластичен, по-мужски идеален, сколько
раз я видела его в один трусах - боже мой.
Ведь он живёт в этом доме.
И я тоже здесь живу.
- И как часто ты сбегаешь ночами гулять? - шаг, ещё шаг, он
приближается ко мне. - И возвращаешься домой через окно?
- Первый раз, - вжимаюсь в подоконник. Вид у него угрожающий,
хочется сигануть на улицу, едва сдерживаюсь. - У подруги день
рождения...- лепечу, когда он останавливается почти вплотную ко
мне.
От его тела будто искры шпарят. Не спасает кожаная куртка,
одежда - слабая преграда, меня током бьёт от него. Что со мной
творится в последние дни.
Я сама не своя.
- Первый раз, - повторяет он шепотом. Его лицо приближается к
моему, и я перестаю дышать. Он чуть слышно втягивает воздух у моих
губ. Отклоняется, улыбается краешком рта. - Вином пахнешь. Ты ещё и
пила.
- Один бокал, - тоже шепчу. Представляю, какая нервотрёпка мне
за это грозит от тети и умоляюще смотрю на него, - такое больше не
повторится. Пусть это останется между нами. Пожалуйста. Ты ничего
не видел. Ладно?
Он смотрит на мои губы. Долго, пристально, в спину мне дует
ветер, а в груди жарко от его близости, и я на этих контрастах
почти теряю сознание, в тишине жду его решения.
- Это останется между нами, - наконец говорит он. - Если, - он
делает паузу, поднимает глаза, смотрит в мои, - если будешь хорошо
себя вести. И сделаешь то, что я хочу.
- А...- облизываю пересохшие губы. В его словах улавливаю нечто
неправильное, он не должен так со мной разговаривать, от его тона
нарастает странная вибрация в животе. - Что ты хочешь?
- Немного, - его рука касается молнии на моей кожанке. Тянет,
расстегивая. - Сними куртку.
- Зачем?
- Потом встань на колени, - продолжает он, сам дергает одежду с
моих плеч, заставляя меня вздрогнуть. - А потом...
Его взгляд спускается вниз, и я тоже машинально смотрю туда - на
вздыбленную ширинку брюк.
Он берется за ремень:
- А потом я покажу, что тебе делать.
Несколько часов назад
За окном только-только светает, зеваю и нятягиваю одеяло до
подбородка, по утрам так холодно, не хочется вылезать из
кровати.
Прикрываю глаза, уговариваю себя вставать, сегодня важный день.
Сначала в институте семинар, потом семейный в кавычках обед, а
вечером день рождения у моей Полечки, подруга мечтает закатить
грандиозный праздник.
В соседней комнате раздается приглушённый стон.
