– Подержи трафарет с правой стороны.
– Не вопрос, старина.
Ильтс прислонил края ацетатной пленки к стене, не переставая трясти головою в такт композиции собственного сочинения, что доносилась из стоящего неподалеку бумбокса. Встряхнув баллончик, я распылил желтую краску в местах вырезов, кивнул своему другу и убрал трафарет от холста, являющимся бетонной стеной недостроя. Отойдя на несколько шагов назад, я окинул взглядом плод моей деятельности – разноцветный угловатый аэростат, чуть ниже которого расположилась надпись «округлости добавит воображение».
Ко мне подошел Ильтс и, не переставая двигать головою, заявил, что это заслуживает появиться вне моей мастерской. Моя же оценка получившегося результата не излучала столь радостного оптимизма и уверенности. Вновь подойдя к стене, я провел кончиком пальца по краям воздушного шара.
– Нет, не нравится, нужно попробовать с другим трафаретом, слишком толстые линии.
– Your business, Алекс, но – вскинув правую руку и одернув рукав пуховика, Ильтс посмотрел на свои casio, с которыми он не расставался даже в часы сна. – в 19:00 у меня клиент, поэтому где-то в шесть я тебя оставлю одного. Сегодня нужно будет постараться, возможно, если выполню все без осечек, меня переведут в мастера.
Сложно сказать, в который раз я это слышал, ибо наше знакомство с Ильтсом произошло прямиком на его работе, когда я должен был стать тем самым посетителем, после которого он получил бы статус полноценного парикмахера. Я надумал подстричься, а жил я по кредо «ни единого рубля за стрижку», из-за чего часто записывался в качестве модели к начинающим барберам в самых разных цирюльнях. В одно из таких посещений незнакомого мне барбершопа ответственным за мою голову оказался Ильтс. Кромсая мои патлы, он завел разговор о культуре Нью-Йорка – он был ярым любителем хип-хоп сцены восточного побережья девяностых. Мне же нравился дух Нью-Йорка, сотканный из гула не оканчивающегося ни на секунду трафика, исписанных фасадов, разношерстности местных жителей и их неисчислимое количество. На свое горе, я решил поделиться этим. После этого Ильтса уже было не заткнуть.
По итогу в тот день я остался обритым налысо. Взахлеб рассказывая о важности для музыкальной сцены A Tribe Called Quest, и временами перемежая это с рифмованными стихами собственного авторства, Ильтс не заметил, как отстриг мне львиную долю волос с макушки и оставил с проплешинами, из-за чего я смог пережить редкий опыт, узнав, как я буду выглядеть, если меня настигнет атипичное облысение или же стригущий лишай.
Взгляд мастера Максима, который был позван моим будущим другом проверить его работу, говорил сам за себя – эстетический ужас от увиденного и страх, что я поставлю заведению одну звезду из пяти и напишу разгромный отзыв в Google-картах. Печально произнеся, что это не исправить даже Джошу Ломанаку, он взял машинку – инструмент, который вполне заслуженно не доверяли давать в руки Ильтсу, из-за чего в его арсенале были лишь ножницы. – и решил возникшую проблему радикально. Видя мое недовольство итогом похода в барбершоп, Максим вручил мне бини, коллекция которых насчитывала у него несколько десятков штук и хранилась на протяженной полке на головах-манекенах в зале парикмахерской, и с сияющей улыбкой произнес, что это подарок от салона. Легче мне от этого не стало, но презент оказался и вправду полезным. В нем я проходил весь последующий месяц.
Перед моим уходом из парикмахерской Ильтс всучил мне визитку со своим телефоном и, даже не извинившись за содеянное, позвал меня на свой концерт, что должен был состояться на следующий день. Я забрал протянутую мне картонку и сказал, что обязательно приду. Посещать это мероприятие я, конечно, не собирался.
