Эфириус 5. Кристофер Нолланд наших дней (попаданцы)

Уверенной твёрдой походкой я шла по коридору третьего этажа испытательного центра. Громко цокали каблуки, и этот звук, казалось, врезался в стены и отлетал от них, словно шарики от пинг-понга. Вроде бы время полуденное, а никого кругом не было. Одни лишь закрытые деревянные двери, которые молчали, глядели на меня тоскливо, но за каждой из них скрывался свой маленький мир.

Я закусила губу, отсекая опасные ассоциации, и ускорила шаг.

– Добрый день, Маргарита Юрьевна, – улыбнулась, оказавшись в небольшом помещении, где за прямоугольным столом цвета мокко сидела брюнетка среднего возраста в оранжевом пиджаке – технолог. Она хмурилась, листая какую-то толстую папку, но, услышав мой голос, подняла на меня глаза – и её лицо посветлело. – Снова к вам по делам.

– Проходи, дорогая. Что там у тебя?

– Новая партия итальянских тканей для купальников.– Я привычно вытащила из пакета несколько аккуратно подписанных пронумерованных свёртков и отдала ей. Затем протянула синюю папку с документацией. – А вот и договора.

– Отлично. Сейчас внесу в базу данных.

Пока она просматривала бумаги, я лениво оглядывала хорошо знакомый высокий стеллаж, заставленный бесчисленным множеством толстых чёрных папок, серый монитор, бело-голубые жалюзи на окнах и всё те же горшки с фикусами на подоконнике. Зелёные листья выглядели свежими, сочными, хотя и были покрыты местами небольшим слоем пыли. Видно, запара.

Перевела взгляд на соседний стол, заваленный всякого рода бумагами и канцтоварами... Точно.

– Распишись вот здесь, дорогая, – сказала Маргарита Юрьевна, сделав отметку в нужной графе журнала, и протянула мне ручку. Я поставила автограф и тотчас мысленно укорила себя за то, что использовала это слово, и отстранилась. – Хорошо. Приходи через неделю за результатами тестирования образцов. Будем надеяться, что они не полиняют в солёной воде.

– Или в хлорированной, – усмехнувшись, как всегда, закончила я.

Профессиональная шутка. Своего рода рутина. С момента аварии ничего не изменилось. К сожалению или к счастью – не знаю.

Я попрощалась с Маргаритой Юрьевной и, спустившись по лестнице, вышла на улицу. В лицо тут же ударил ледяной порыв ветра. Я поморщилась от холода и поправила меховой воротник тёмно-бордового пальто. На него падали снежинки.

Что ж, закончилась осень – наступила зима. А я всё никак не могла свыкнуться с текущим положением дел.

Ведь в Эдеме стояло жаркое лето…

Как ни странно, первое, что меня шокировало после возвращения на Землю, были жёлтые кленовые листья. Помнится, я вышла из больницы с родными, перебрасываясь на ходу какими-то общими фразами с мамой, и резко замерла на крыльце, осеклась, едва увидела деревья, возле которых курил водитель скорой помощи. За ними расположились кирпичные многоэтажки.

Современные, но по сравнению с архитектурой Либрума совсем простенькие, без шика, изящества и горшочков с геранью…

Это было вторым, что выбило из колеи.

– Кара, что с тобой? – с затаённой тревогой спросила тогда сестрёнка.

– Ничего, – натянуто улыбнулась я и возобновила шаг.

Третье, что поразило, – это машины. Они не летали!

Когда отец вёз нас домой, я была слишком растерянной и усталой, чтобы их разглядывать. Лишь мимолётно отметила устаревший дизайн и отсутствие расправленных крыльев. Но спустя пару дней осознание полной оторванности от реальности накрыло меня с головой.

Мы с мамой собирались проехаться по магазинам. Я хотела сесть за руль, но она была против.

– Перестань, со мной всё в порядке! Не такое уж я тщедушное существо, чтобы прятаться от машин всю оставшуюся жизнь, – выпалила я и рванула к нашему БМВ, пока меня не остановили. – Если что, включу автопилот... – добавила, проскользнув в салон, и осеклась.