Офеенная Феерия
И жили они долго и
счастливо, и умерли в один день, потому что этот достал
меня, скотина! И та тоже хороша!
Добрая Крестная
Фея
Пролог
Я снова и снова прикасаюсь к
полуоткрытым губам, сливаясь с ней в страстном и жестоком поцелуе.
Ее дыхание трепещет, а она медленно умирает в моих объятиях, тая и
растворяясь в вечности. Зато я чувствую этот отчетливый шаг
за грань мира мертвых в мир живых, ощущаю, как ее дыхание
становится моим, как угасает ее сердце, зато мое начинает биться
так гулко, так громко, словно ее сладкие губы вдыхают в меня
жизнь. Я понимаю, что должен остановиться, понимаю, что каждый мой
поцелуй убивает ее, что он подобен яду, который заставляя ее губы
просить еще и еще…
Я сжимаю ее прекрасное
тело, вижу, как спадает тонкое покрывало, приоткрывающее изведанные
мною тайны, а она застыла в сладкой, чарующей неге и смотрит на
меня. Ее веки полуоткрыты. Словно опьянев, она откидывает голову,
отдаваясь томной страсти… А потом… Потом я держу ее тело на
руках, помня сладкий, упоительный вкус ее губ, которые больше
никогда не приоткроются в соблазнительно манящем порыве… Она уснула
вечным сном. И ее не разбудит ни поцелуй прекрасного принца, ни
колдовство, ни древняя магия…
Этот вечный, бездыханный сон
заставляет меня стиснуть зубы. Я убил ее… Еще одну
бабочку…
Я смотрел на прикрытые веки, на
волосы, в которых сверкали бриллианты, на роскошное платье и на
маленькую корону…
- Прости меня, - произношу я,
отворачиваясь. – Прости за то, что я – твоя смерть… Прости за то,
что ты стала еще одной из тысячи…
Однажды у меня был выбор. И я его
сделал. Либо так, либо умирает все мое королевство и магия, которая
царит в этом мире. Я понимаю, что был, есть и остаюсь единственным,
кто снесет голову идиоту, который попытался силой заполучить фею. Я
был и остаюсь тем, чьи сапоги лижут короли и министры, стоит мне
лишь явиться во дворцы. Я страх, который защищает мир волшебства, я
– предводитель дикой охоты, я – смерть тем, кто не внял моим
предупреждениям.
Я поклялся себе, что ни одна из
этих несчастных девушек ни в чем не будет нуждаться, покуда она со
мной. Я поклялся, что сделаю все, чтобы она чувствовала себя
счастливейшей из женщин… Любой каприз, любая прихоть, любая просьба
исполнялась в точности… Это все, что я мог сделать для
них.
Единственное, что я никогда не
мог дать им – это любовь.
Глава первая. Офееть,
залетела!
- Так! – поморщилась я, болтая ложкой
в кружке с чаем. За окном была та самая, теплая и уютная осень,
шуршащая золотом листвы под ногами. Пока все нормальные люди
закатывают огурцы, помидоры, а дорожные службы деньги в асфальт,
мне закатывают истерику. – Слезки вытерла, сопельку втянула и по
порядку! Он пришел и… ?
На том конце трубки страдала подруга
Ася. Причем, страдала жутко, с подвываниями. Наверняка оборотень в
полнолуние тихо прижал хвостик и уши, прячась под кустами, если бы
однажды встретил в лесу Асю с ПМС.
- Он пришел и-и-и-и…. а-а-а-а потом…
ы-ы-ы-ы… хрю-хрю! – просморкалась белый лебедь, которую не пятнает
грязь бытовухи, запевая свою лебединую песню про великую несчастную
любовь. – Говорит, что я… и-и-и-и… а-а-а-а… ы-ы-ы-ы… а-а-а-а…
Сволочь он… Тва-а-а-арь он!
Я молча топила дольку лимона в
кружке, поглядывая в окно на соседей, который под покровом вечера
выносили не только мусор, но и мозг друг другу.
«Возьми меня! Да, детка, да! Только
нежно!», - соблазнительно нашептывало сдобное печенье в ажурной
вазе, пока я через слово слушала проблемы Аси, привычно не вникая в
их глубинную, неизменно трагическую суть.
- А потом… потом… ы-ы-ы-ы! Говорит,
что … у-у-ухожу… на-навсегда-а-а-а…, – слышалось в трубке,
пока я, хрустя печеньем и смахивая крошки, читала опус «Как обрести
спокойствие и уверенность в завтрашнем дне». То, что завтра тоже
будет «дно», я не сомневалась, но готовилась принимать это
спокойно, как учила меня книга. Печенье хрустело, Ася рассказывала
о тяготах своей жизни на громкой связи, спокойствие входило в мою
жизнь, часики тикали, знакомые намекали – жизнь шла своим чередом,
утекая вместе с зарплатой в направлении мне неизвестном.
