– Значит, повторяю еще раз. Слушай
внимательно и запоминай. Я буду с тобой честен. Я сделал тебе
предложение только потому, что на моем браке настоял Его
Величество. Но на что-то большее, чем сделка, можешь не
рассчитывать. Мне не нужна ни жена, ни любовница, ни наследники, –
звучит мужской голос, холодный и безжалостный. – И этого уже не
изменить. Ты согласна?
– Согласна, – отвечаю совсем тихо,
опустив взгляд.
– Вот и договорились… – он
продолжает что-то говорить, но голова взрывается болью, и я
просыпаюсь.
Тяжело дыша сажусь на кровати и
утираю липкий пот со лба. Просто сон? Видимо так. Но какой
реальный…
А почему так темно?
Оглядываюсь, шарю рукой по стене в
поисках выключателя. Но вместо гладких обоев ладони натыкаются на
что-то шершавое.
Ничего не понимая встаю с кровати,
пытаясь оглядеться. Вокруг темно, только сквозь узкое окошко
пробивается тусклый лунный свет.
Кое-как умудряюсь разглядеть узкую
кровать, небольшой сундук… и почти сразу понимаю, что все это
непохоже на мою привычную комнату.
Еще сплю?
Машинально чешу шею, и пальцами
натыкаюсь на грубую ткань. А это что такое? Я ведь засыпала в
топике на тонких лямках.
Ничего не понимаю.
Иду на ощупь дальше, сама не зная,
что хочу найти. Громкий стук взрывает ночную тишину, и я понимаю,
что задела какую-то метлу, упавшую на пол.
Из темноты доносятся грузные шаги,
дверь со скрипом открывается, являя мне внушительных размеров
женщину, что подсвечивает все вокруг светильником.
– Чего вскочила, блаженная? –
рявкает она. – Шуму тут навела… так и знай, утром с рассветом
подыму, от работы не отвертишься. Живо спать, и чтоб тихо, а то
выпорю!
М-да, так со мной давно не
разговаривали…
– Ты кто такая? – выдаю, даже не
пытаясь быть вежливой.
С такими только так – иначе они не
понимают. Уж этому жизнь меня научила.
– Чего? – искренне удивляется
грузная тетка. – Ты как со мной разговариваешь? Ух, я тебе…
Она замахивается, словно собираясь
ударить.
Продолжаю стоять, держа в поле
зрения всю ее фигуру. Из-за веса женщина двигается медленно, так
что среагировать я в любом случае успеваю.
Кажется, мое поведение ее
удивляет.
Она опускает руку, грозит мне
кулаком и произносит:
– Ух… утром ты у меня получишь.
Собирается уходить, но я
останавливаю ее фразой:
– Фонарь оставь.
– Ха, видать совсем спросонья не в
своем уме, – кривится женщина.
Но фонарь все-таки протягивает,
смотрит на меня с угрозой и уходит, бормоча:
– Получишь ты у меня утром,
пигалица. Выпорю, как козу… хозяйке еще все расскажу, уж она
скажет, как тебя проучить.
С облегчением закрываю за ней дверь
и остаюсь наедине с собой.
Так, и что здесь происходит?
Обвожу пространство фонарем, что
больше напоминает керосиновую лампу, которые использовали
давным-давно.
Комната маленькая, голый деревянный
пол. Помимо того, что успела заметить – пустое деревянное ведро в
углу, явно для естественной нужды, и злосчастная метла, наделавшая
столько шума.
Какого-то понимания вся эта картинка
не прибавляет.
Тогда подхожу к окну, и подсвечивая
лампой, пытаюсь разглядеть себя в отражении.
Что ж, совершенно точно, что это не
я.
Никакого носа картошкой и короткой
стрижки, скорее наоборот – тонкие черты лица, длинные каштановые
волосы. Губы тоже тонкие, но оно к лучшему – так даже привычней, да
и к остальному больше подходит.
Тихонько отхожу, ставлю лампу на
пол, опускаюсь на кровать.
Что ж, майор Прохорова. Ты
попала.
Осталось только понять – куда и
зачем.
В памяти всплывает сон с мужиком.
Тем самым, которого вынуждали жениться. Лица его я не могу
вспомнить, как ни пытаюсь, только голос.
Что он там говорил? Кажется,
предлагал фиктивный брак. На который я, то есть, она
согласилась.
М-да… всегда полагала, что фиктивный
брак подразумевает выгоду для обоих сторон. А тут вышло как-то
однобоко.
