Интересно бы выяснить, готовы ли те,
кто обвиняет тебя в скрытности, сами выворачивать себя
наизнанку.
Дуглас Коупленд «Планета
шампуня»
— Жива... — изумленно выдохнул
кто-то.
Эридан молниеносно повернулся в
сторону, где еще пару мгновений назад лежало мертвое тело коллеги.
Герцог мог поклясться: преподавательница была стопроцентно мертва,
она не дышала, а рана на груди и количество потерянной крови — явно
несовместимы с жизнью. Но сейчас все видели: Троя боролась со
смертью. Слабо, прерывисто, судорожно... И, хотя ни о каком
сознании речи не шло, ее тело явно не собиралось умирать.
— Врача! — истерически закричала
Савойкина.
Удивительно странная и
нереалистичная картина. Пока толпа людей находилась в полном шоке и
пыталась осознать ситуацию, адекватнее и правильнее всех
отреагировала нетрезвая полуодетая барышня, которая две минуты
назад публично призналась собравшимся в интимной связи с
преподавателем, обвиненным в убийстве.
Сам же Глеб, едва понял, что коллега
жива, принялся вырываться из рук стражников, уже готовых заковать
его в магический аналог наручников. Странные браслеты искрились
ядовито-зеленым светом, намекая, что не несут преподавателю
зельеварения ничего хорошего.
— Не выпускайте его! — испуганно
завизжала королева. — Он же хочет ее добить!
Толпа испуганно отшатнулась от
казавшегося таким опасным магистра ядоведения.
— Я не трогал Трою. Пустите, я могу
ей помочь! — продолжал вырываться Глеб.
Неизвестно, чем бы все это
закончилось, если б не стальной Эридановский голос, прозвучавший в
происходящей суматохе как гром среди ясного неба:
— Король Викториан, вы находитесь
сейчас на территории Нейтральных земель и, в частности, — в Высшей
Военной Академии Магии, которая не принадлежит ни к одному из
королевств. Поэтому вы не имеете права отдавать здесь приказы об
аресте одного из преподавателей!
Викториана будто головой в снежный
сугроб опустили. Несмотря на полное отсутствие эмоций на лице, его
зрачки на мгновение сузились, рождая ассоциации с хищной и очень
ядовитой змеей.
— Отпустите его, — разрешил
правитель Керении, коротко кивнув стражникам.
Едва магистр оказался на свободе, не
теряя ни мгновения, кинулся к лежащей на полу женщине. Над Троей
уже стояли охающая Терция, которая только мешала своим нытьем,
Арвенариус, пытающийся наложить на пострадавшую заживляющие чары, и
Эля, по приказу декана фрейлин зажимавшая рану руками. Казалось,
вся кровь давно вытекла из сердца, но стоило физкультурнице начать
дышать, оно вновь забилось в попытке возобновить циркуляцию
жизненной влаги по организму. От этого становилось только хуже.
— Эр, ее необходимо срочно
телепортировать в санчасть, — почти взмолился упавший на колени
перед телом подруги Глеб. — Здесь мы ей ничем не сможем помочь!
Герцог и сам это прекрасно понимал,
он стоял перед волевым решением — разрешить телепортацию по всей
Академии и с вероятностью в сто процентов упустить того, кто
покушался на жизнь физкультурницы, либо поступить по человеческим
моральным нормам.
— Глеб, поднимай Трою и телепортируй
в госпиталь!
Магистру не нужно было дважды
повторять, через мгновение он исчез вместе с телом подруги во
вспышке портала.
— Эридан, зачем вы его отпустили?! —
не оценил такого решения король. — Вы ведь прекрасно понимаете, как
и все присутствующие, что обвинение Глеба основано не только на
глупой догадке. Здесь же повсюду следы сильнейшего телекинеза!
И герцог это видел. Следы магии он
заметил, едва появился в коридоре. Разноцветные всполохи остаточной
энергии плясали по каменным стенам, холодному полу, и особенно
много их было у тела Трои. Будто кто-то не просто убивал ее, а
изламывал кости внутри тела, нечеловеческой силой пытался
остановить сопротивление, сбивая с преподавательницы защитные чары.
И таких сильных телекинетиков в Академии было не так уж и много.
Один из них — Глеб. Вот только Эридан был знаком с магистром едва
ли не с момента, когда тот поступил в Академию, и знал про теплые
отношения физкультурницы и зельевара. Не стал бы миролюбивый поэт
убивать ту, которая всегда его поддерживала...
